"Мирон Володин. Сорок лет назад" - читать интересную книгу автора

биллиардным шаром, который мчится туда, куда направит его кий игрока.
Но в какой-то момент что-то вдруг произошло с его обоими полушариями,
как будто он только что вышел из-под гипноза и больше не желал слепо
подчиняться чужой воле. Он резко нажал на педаль тормоза. Сзади идущий
"Полонез", издав испуганный гудок, едва успел увернуться от двадцатитонного
кузова "КамАЗа".
Максим даже не взглянул в его сторону. Спрыгнув на землю, он направился
в дальний конец кузова. Открыл дверцу, легко вскочил на край контейнера и
выбросил мешающие перегородки. Поднатужившись, потянул за нижнюю бухту.
Штабель зашатался, и свернутый в бухты кабель посыпался с машины.
Удовлетворенный первым результатом, он принялся энергично выбрасывать бухту
за бухтой. В метре от дороги начинался глубокий овраг, поросший
кустарниками. Черные, белые, желтые кольца скатывались вниз по крутому
склону, падая, одни сползали, другие цеплялись за торчащие кусты и повисали
на них. Возле машины образовалалсь насыпь. Он зарывался все дальше вглубь,
но не останавливался и не чувствовал усталости. Он продолжал швырять кабель,
упражняясь в попадании в открытый проем, а который, ударившись о стену, не
долетал до края - беспощадно сталкивал ногами вниз.
Наконец все было кончено. Максим хладнокровно закрыл створки дверей,
сел в кабину и завел мотор. Развернувшись, поехал обратно. Без груза машина
шла легко. Кабель в бухтах грудой остался лежать на краю обрыва.

***

В третий раз Максим пересекал Жешув. Только теперь он возвращался
домой. Пошли они все! Он не собирался участвовать в навязанной ему странной
игре. Кто бы ее ни затеял и с какой целью, пора положить этому конец. Не
будет он метаться по всей Польше на чужой машине и с чужим паспортом в
кармане. Пусть на нем и красуется его фотография.
Ланьцут, Ярослав, Пшемысль промелькнули в обратном порядке. Нигде
больше не задерживаясь, кроме как на светофорах, он на полной скорости летел
к восточной границе, приближение которой отмечал по знакомым ориентирам.
Пальцы до побеления сжимали руль. Глаза напряженно всматривались в линию
горизонта. И хотя он пытался убедить себя в том, что уже ничто не остановит
его на этом пути, но именно страх, в котором ему так не хотелось
признаваться, сильнее чем что-либо толкал его вперед.
И все-таки что-то должно было произойти. Подсознательно или нет, но он
это чувствовал.
До границы оставалось километров десять. За холмом он увидел бы Медыку.
Но в эту минуту мотор неожиданно стал "чихать", один короткий взгляд,
брошенный на приборную панель, объяснил буквально все: запас топлива был на
нуле. Как это раньше он не обратил внимание! Ему бы следовало заправиться
где-нибудь по дороге, но он был настолько увлечен гонкой, что больше ни о
чем не думал. Непростительное ротозейство! Он с досадой посмотрел на
верхушку холма, до нее было рукой подать, и тяжело вздохнул.
Вслед за тем наступила тишина. Невдалеке от шоссе величаво застыл
зимний лес. С другой стороны - поля. Лес огибала дорога, ведущая в деревню.
Максим вышел на середину шоссе и стал голосовать. В течение десяти
минут не останавливаясь проскочило мимо него несколько машин. Вдруг какая-то
легковая, двигавшаяся в том же направлении, остановилась, не доезжая метров