"Дмитрий Володихин. Осколки царства" - читать интересную книгу автора

руки-ноги подставлять. Несколько раз Медведь договаривался со Светланой:
Гильдия устроит так, что их наймут тяжущиеся стороны, он ей по мелочи
проиграет, гонорар пополам. Поговаривают, будто кто-то позволяет себе
смеяться: девка Медведю руки кровянит, ослаб Медведь. А ему для нее не
жалко. Пускай растет. Да и деньги на государственной службе не те. Даровой
поединщик от государства за бой получает четыреста рублей. Проиграл ли он,
выиграл ли, все едино. Распишись за четыре сотни целковых и гуляй. Ну а
если нанял фирмач у Гильдии знакомого бойца, можно и договориться... Лучше,
конечно, положить его, но ведь всегда риск. Да и за копейки. Одна забота: с
каких пор девочка играет роль его импрессарио? Как она внушила Жеребцу, что
теперь ведет медведевы дела?
-- Тонкое дело. Неудобно ему. Руку даст тебе за десять процентов с
гонорара. Пять мне. За посредничество.
Меньшов молчит. Он может разделать Жеребца под орех. И Жеребец это
знает, хотя и сам не промах. Побаивается, видно. Возраст у него подходит.
Сорок два, уже не тот Жеребец. А Медведю двадцать восемь, он на подъеме. Он
бы дал Жеребцу пять процентов из уважения, тот остался бы доволен. Девочка
загибает.
-- Ты почему замолк? Не нравится? Но пойми и меня: я уже
договорилась, что обо мне станут думать? Все сочтут, что я не деловой
человек. Что я какая-то нашлепка при Медведе...
-- Ну что ты, моя любимая.
-- А что? Ведь ты сам меня подставляешь. В какое положение ты меня
ставишь, я взрослый человек! Чего будет стоить мое слово? Так нет? Тогда
отстань от меня! Никогда не просила помощи в делах. Разок, всего разок
попросила, так и в этой малости ты не желаешь мне помочь!
-- Хорошо. Будь по твоему, -- видит Бог, Медведь не хотел мешать их
любовь с такой грошовой корыстью, но... ладно. Пусть. Взрослый человек. Она
на четыре года старше. Она, его девочка, умеет устраивать дела. Видимо, он
просто чего-то не понимает.
Поцеловала его в лоб.
-- Ты останешься, заюшка?
-- Нет.

****
Ни с чем не сравнимое удовольствие: слушать, как ученый муж
рассказывает с кафедры о твоей профессии - когда и почему она появилась,
что с ней происходило, к чему она пришла на сегодняшний день. Так все это
выглядит со стороны значительно. Дух захватывает. Кое-что начинаешь
замечать, невидимое с близкого расстояния. Понятно, почему импортные бойцы
чаще всего - из Штатов, или желтые, или латиносы, как давешняя Эсмеральда.
Американцам первым полюбилась релятивная этика: добро и зло так переплетены
между собой, что переходная грань почти неразличима... оставалось совершить
еще один маленький шажок - и незначима. Дальше ее полюбили во всех тех
местах, где людей больше, чем еды. Потом она вошла в процессуальное
законодательство: когда дело неясно, вряд ли стоит идти на поводу у
случайных прихотей разума. Лучше жребий. А еще лучше бой: это все же
солиднее, чем бросать монетку... Случай, сила и деньги, на которые силу
можно нанять, -- ничуть не хуже старичков-присяжных или судейского
своеволия...