"Дмитрий Володихин. Осколки царства" - читать интересную книгу автора

какой-то предлог. А этот вот - здрассьте! На вот тебе какой купон
откалывает. Игорь присел, ожидая ответа, а Пантера несколько отстраненно
оглядывала его, определяя адекватную форму ответа на этот наскок.
- Елена, - только и сказала она.
В обойме ее бесконечного опыта имелась только одна нишка для такой
ситуации: если мужик настоящий, да к тому ж и ничего себе, то с ним можно
не финтить. В конце-то концов, время не казенное, а она и так уже
профитилила неделю. А этот ничего. Молоденький. Ну, допустим, окажется, что
настоящий, правильный то есть мужик - так хорошо. А если не окажется, то и
потеря невелика, бортануть всегда сможем, зато игры какие с таких вот
быстрых поворотов начинаются.
В жизни Пантера Елена хорошо умела делать две вещи (если не считать
того, что умела нравиться мужчинам). Во-первых, она была выше среднего в
постели, а это уже не худо по нашим бездарным и эгоистичным в отношении
секса временам. Во-вторых, из той самой древней тайной выучки в храмах
богинь, которые ежегодно требовали жертвовать им царское тело, сквозь
череду поколений, сквозь унылые столетия Нового времени, дошло до глубинных
психологических слоев маленькой девочки Лены искусство взгляда. Нет, это не
тот взгляд, который обещает, не тот, который используется для возбуждения
или привязывания мужчин. Не взгляд любви, конечно, какая у вакханок любовь,
какая любовь у жриц! Исступление и искусство, но не любовь, естественно.
Когда истерзанное, полуживое тело царя клали на священном лугу на каменную
плиту алтаря, перед тем, как полоснуть обсидиановым ножом по горлу, жрица
дарила ему этот взгляд. Он сообщал вчерашнему царю и завтрашнему пеплу, что
боги есть и что жизнь его не напрасна, и что в мире живо нечто
непредставимо прекрасное, частью своей присутствующее в этом взгляде. Царь
умирал спокойно.
Игорь молчал и принимал подарок с трепетом, как вор, в лачуге лесника
обнаруживший россыпь золотых червонцев. Елена всегда чувствовала, что ей
следует быть поосторожней с этим взглядом, что-то в нем было не то. Не из
сладостей. Но сколько она не того в жизни наделала. Замуж вышла? А на что
вышла, черта ли в нем, в муже этом, за неделю всего его до самых потрохов
узнала и теперь шестой год сопли чаду утираю. И то, статус какой-то
замужний, а разницы между мужиками все равно мало, редко что-нибудь стоящее
попадается. Так что разведешься, еще неизвестно за кого выскочишь. А черта
ли в статусе? По ее натуре, так вовсе без мужика жить, а нужен он только
для понятных забав. Сердцем она западала на одних лишь военных, дух от них
шел особый, даже от чисто вымытых, только им и следовало отдаваться, да где
ж всякий раз военного найдешь? Так и спим с разными. Так что на, студентик,
колдунский мой взгляд, смотри какая сильная я ведьма!
Многое что в жизни Игоря прояснилось от этого взгляда; за пять
десятилетий до смерти обещано было ему оправдание всей жизни и нечто
непредставимо прекрасное, хотя и не ему предназначенное.
- Пойдем в кафе. Ты такой славный, - она встала, встряхнула полотенце
(надо надеяться, кой-что до армейской шпингалетки долетело), нашарила
ногами вьетнамки...
- Ну что же ты, собирайся, - Игорь дернулся в сторону своих вещей.
Какой милый, как я ему нравлюсь. Ведь я ему нравлюсь. Надо будет почаще
задавать этот вопрос: "Я тебе нравлюсь?" Так размышляла ориентальная
Пантера, ощущая удовольствие от двух вещей: во-первых, как она его!