"Лариса Володимерова, Владимир Мальсагов. Русская мафия - ФСБ " - читать интересную книгу автора

здесь - наоборот, пронизывающий насквозь и леденящий ветер с моря, такой,
что и укрыться от него негде, и холод мучает находящихся в карцерах и
штрафных изоляторах.
...В 1983 году казалось, что весь прикаспийский зной с неимоверной
духотой накинулись именно на тюрьму города Хасав-Юрта, которая представляла
из себя два спаренных корпуса, как говорят, когда-то служивших конюшней -
наверное, еще в Порт-Петровские времена. Здание старинной постройки,
сложенное из тесаного камня песчаной породы, которой одаривает Каспий,
временами отступая, землю, разбито внутри уже в современный период на
маленькие камеры. К тому же начальник Амирханов, не справляясь с наплывом
массы арестованных в андроповское время, приказал наварить третий ярус
железных шконок, которые теперь заканчивались сантиметров за сорок до
потолка. И не каждый молодой, ловкий заключенный мог проворно туда
забраться. А расположиться там, поместившись - было дополнительной
проблемой, так как это могли сделать только худощавые, да и то почти
постоянно бились головой о потолок.
Камеры были очень узкими, заставлены с двух сторон трехъярусными
шконками, которые тянулись до конца камеры, где находилось небольшое
зарешеченное окно, а с левой же стороны камеры шконки упирались в дальняк,
или парашу, - туалет, отгороженный от кровати кирпичной перегородкой высотой
по грудь человека.
Шконки, стоявшие по-над стенами, как и "дубок" (стол с лавочками,
стоящими впритык к шконкам так, что к дальняку можно было протиснуться
только боком, - и принимавшие еду сидели на нижних шконках, ибо на лавочках
это делать, да и просто сидеть, было невозможно), - все было глубоко
забетонировано в полу. Воду для питья и умывания подавали рано - с шести до
семи часов утра, и где-то с семи до восьми вечера.
Вот и пыталась вся "хата" осуществить личную гигиену за эти короткие
периоды, а впрок же вода набиралась в цинковые бачки, где, постояв часок,
давала осадок: на дне можно было отчетливо видеть слой песчаной мути
сантиметра три-четыре, да и вообще такого молочно-буроватого цвета воду мало
кто бы отважился выпить на воле. Мы же пили ее галлонами, так как из-за жары
просто немыслимо было не употреблять эту теплую, солоноватую, скрипящую на
зубах воду, которая тут же выступала на теле с потом в еще большем,
наверное, количестве, чем ее выпивали.
Что настораживало - это тяжесть в пояснице, в районе почек даже у тех,
кто болезнями их не страдал. А у болеющих вообще начинались страшные болевые
приступы. Так что мы старались пить воду либо в виде чифиря, либо просто
крепкого чая, что в советское время в тюрьме было запрещено, и за это могли
лишить свидания, передачи или посадить на десять суток в карцер, по
усмотрению администрации.
Чай же продавали сами "дубаки" - постовые менты, по пяти рублей за 50-
граммовую пачку. А плитка прессованного чая стоила 25 рублей. Они же
проносили и продавали водку, анашу (то есть марихуану), "черняшку" (опиум),
но делали это только через тех зэков, кому доверяли, или кого знали еще с
воли. Поэтому в той системе очень ценится и славится умение "приболтать
ноги", то есть войти в доверие, убедить в своей надежности мента для связи с
волей и заноса нужного "грева" - чая, водки, наркотиков, которые всегда в
ходу на тюрьме, и с их помощью "увязывают" многие проблемы от бытовых
(прачка, баня, столовая) до "духовных", когда, "уделяя внимание на общак",