"Сергей Волков. Красный террор глазами очевидцев" - читать интересную книгу автора

проф. Н. М. Могилянский: "Началась в самом прямом смысле отвратительная
бойня, избиение вне всякого разбора, суда или следствия оставшегося в городе
русского офицерства... Из гостиниц и частных квартир потащили несчастных
офицеров буквально на убой в "штаб Духонина" - ироническое название
Мариинского парка - излюбленное место казни, где погибли сотни офицеров
Русской армии. Казнили где попало: на площадке перед Дворцом, и по дороге на
Александровском спуске, а то и просто где и как попало... Выходя гулять на
Владимирскую горку, я каждый день натыкался на новые трупы, на разбросанные
по дорожкам свежие человеческие мозги, свежие лужи крови у стен
Михайловского монастыря и на спуске между монастырем и водопроводной
башней".14 "Проходя возле театра, а потом возле ограды Царского и
Купеческого садов, мы видели тысячи раздетых и полураздетых трупов,
уложенных местами в штабели, а местами наваленных кучей, один на другой".16
причем, по свидетельству английского генерала А. Нокса, были найдены офицеры
с граммофонными иглами под ногтями, с вырванными глазами, со следами гвоздей
на плечах, на месте эполет.17
Официальные данные ЧК о расстрелянных не отражают, разумеется, и 10 %
реальной цифры. По ним получается, что за 1918 г. было расстреляно 6185 чел.
(в т. ч. за первую половину года - 22), а всего за три года - 12 733.18 Не
говоря о том, что, помимо приговоров ЧК, к которым относятся эти данные
(охватывающие к тому же, возможно, не все местные органы ЧК), по
существующим инструкциям "контрреволюционеры" подлежали расстрелу на месте,
каковым образом и была уничтожена масса людей, оставшихся даже неопознанными
(кроме того, помимо ЧК, расстрелы производились по приговорам ревтрибуналов
и военных судов). Но главное, что лишает приводимые цифры всякой
достоверности как сколько-нибудь полные, - это тот факт, что массовые
расстрелы проводились ЧК задолго до официального объявления красного террора
(сотнями, например, по казанской организации и ярославскому делу (лето 1918
г.) и множеству других), т. е. в тот период, когда было расстреляно якобы
всего 22 человека. Подсчеты историка С. П. Мельгунова по опубликованным в
советских же (центральных и некоторых провинциальных) газетах случайным и
очень неполным данным показали, что за это время расстреляно было 884
человека.19 Более чем за два месяца до официального провозглашения террора
Ленин (в письме Зиновьеву от 26 июня 1918 г.) писал, что "надо поощрять
энергию и массовидность террора против контрреволюционеров, и особенно в
Питере, пример которого решает".20
Да и по сведениям самих большевистских газет нетрудно убедиться, что
расстрелы силами ЧК начались задолго до (объявленного позже первым)
расстрела офицеров Л.-гв. Семеновского полка братьев А. А. и В. А.
Череп-Спиридовичей 31 мая 1918 г. (например, из заметки "Расстрел семи
студентов" явствует, что они были застигнуты на квартире во время
составления прокламации к населению, после чего отвезены сотрудниками ЧК на
один из пустырей, где и расстреляны, причем имена двоих даже не были
установлены).
В тот же день Дзержинский и его заместитель Петерс составили обращение
"К рабочему классу", выдержанное в подобном же духе: "Пусть рабочий класс
раздавит массовым террором гидру контрреволюции! Пусть враги рабочего класса
знают, что каждый задержанный с оружием в руках будет расстрелян на месте,
что каждый, кто осмелится на малейшую пропаганду против советской власти,
будет немедленно арестован и заключен в концентрационный лагерь!"