"Сергей Волков. Красный террор глазами очевидцев" - читать интересную книгу автора

покровов нависла вследствие раздробления черепных костей. Более половины
трупов не откапывали, так как они уже разложились. В числе убитых были
петлюровские солдаты и офицеры, и вообще "офицеры", "буржуи",
"контрреволюционеры", коими считали монархистов, бывших полицейских и т. п.,
не убежавших от большевиков; их арестовывали и убивали (в числе их бывший
председатель съезда мировых посредников Пигарев). Оказалось, что в
арестантской в ночь бегства большевиков находилось 8 арестованных, которых
большевики ввиду срочности и неожиданности ухода решили расстрелять, но те
воспользовались занятостью чрезвычайки по уничтожению документов в
канцелярии и сбору их в дорогу, выломали двери и, перепрыгнув через забор,
скрылись. Это были преимущественно офицеры. Они поранили себе руки о
проволоку и изодрали платье, и мне пришлось видеть пораненные руки одного из
них. В канцелярии валялись изодранные бумаги и карточки, в печи также были
остатки обгорелых бумаг.

Уже в третье пребывание большевиков чрезвычайка помещалась в усадьбе
бывшего Крестьянского Банка по Николаевской улице, и по ночам окрестным
жителям приходилось слышать звуки выстрелов (глухих), это в чрезвычайке
расстреливали несчастных жертв. В числе главных палачей называли какого-то
Петрова. Интересен его конец. Когда в сентябре 1920 г. польские войска
выгнали большевиков на восток, житомирские большевики эвакуировались, но
поляки остановились, и через 2-3 недели большевики возвратились, в числе их
и палач Петров. Но за ним оказались дела: при эвакуации он умышленно
задержался в городе и поспешно распродавал советское добро. При нем нашли
много "николаевских денег" (бумажных), которыми запасался палач и кои тогда
считались имеющими цену. Из-за этих дел, а может быть, и денег (а к тому еще
и за то, что он слишком много знал) его расстреляли.

Трудно описать те сцены отчаяния, те ужасающие вопли, которые
раздавались возле чрезвычайки и расположенного вблизи ее "революционного
трибунала", в коем имелась надпись "Трибунал - расправа с врагами сов.
власти".

На зиму 1921/22 г. город постигло еще одно бедствие - "пайки в пользу
голодающих", собираемые "Помголом". Проводилось это особенным образом и
главным образом по такой причине: положение Губернского комиссара
Николаенкова (бывший рабочий Донецкого района) было шаткое, как вообще шатки
были положения всех коммунистов тогда; одни подкапывались под других, чтобы
спихнуть с теплых мест и занять таковые. Город посетил Всероссийский
староста, товарищ Калинин, и Николаенков, для упрочения положения своего,
наобещал Калинину собрать на голодающих прямо невероятное количество, и
началась выжимка с полуголодного населения... Вопреки всяким декретам
полагали пайки (паек = 25 фунтов ржи, 2 фунта крупы) и на неимущих; а на
более имущих, на торговцев, промышленников, хотя бы мелких (крупных не
осталось) - по 20, 30, 50 пайков каждый месяц (а всего полагалось в течение
9 мес). Требовали за несколько месяцев вперед; затем к пайку прибавили еще 1
фунт сала ежемесячно.
Стон и плач раздался повсюду. Мольбы и депутации в Харьков не помогали.
Домовых старост за недоимки арестовывали, равно и самих недоимщиков. Люди
продавали последнее платье, чтобы не попасть под арест, а страшен был он не