"Сергей Волков. Чингисхан. Книга первая. Повелитель Страха" - читать интересную книгу автора

и справочниках можно встретить фразу: "территория Афганистана вошла в состав
государства..." А дальше следует перечень: Селевкидов, эфталитов, Сасинидов,
Саманидов, газневидов, Гуридов, Тимуридов... Где все династии, империи,
царства? А Афганистан существует и поныне! Со времен Персидской империи
никто не сумел покорить эту страну. Ахемениды постоянно совершали военные
походы в Афганистан, но окончательно подчинить его своей воле не смогли. Не
сумел сделать это и Александр Македонский. Чингисхан прошел по стране, громя
города и крепости, но Афганистан так и остался вечно бунтующим краем, где
постоянно возникали антимонгольские восстания. Англичане, собаку съевшие на
ведении колониальных войн, вторглись в Афганистан - и что? В итоге они де
факто проиграли "Большую игру", все эти "турниры теней", и в 1919 году
признали независимость афганского государства. Думаю, тебе интересно, почему
все так сложилось?
- Да как тебе сказать... - я качаю пустым стаканом, на дне которого
перекатывается капля вина. - Я бы с большим удовольствием узнал, где тут
туалет.
- Потерпишь, - бесцеремонно заявляет Нефедов. - Сиди и слушай, а то
больше не налью. Это связано с ментальностью народов, населяющих эту страну,
и с их кормящим ландшафтом. Понимаешь, жителям какой-нибудь Италии в
сущности все равно, кто ими правит. Их кормящий ландшафт способен обеспечить
огромное количество людей, предоставить им возможности для демографического
роста и прочие блага. Сходная ситуация, в общем-то, во всем Европейском
Средиземноморье. Именно поэтому и Испания, и южные регионы Франции
бессчетное количество раз переходили из рук в руки, меняли правителей и
государственное устройства. В Афганистане же все жестче. Страна изобилует
труднодоступными районами. Даже название ее происходит от редуцированного
тюркского "ауган", что переводится как "беглец", "скрывающийся". В афганские
горы уходили целыми племенами. Люди жили на скудной земле, которая не могла
прокормить захватчиков, и за эту свою землю они всегда сражались насмерть.
- То есть, чтобы победить афганцев, их всех надо убить?
- Я тебе уже это говорил. Да! - торжество выкрикнул Нефедов. - Тысячу
раз да! Пусть это не гуманно, пусть это реакционная точка зрения, но
вторгаясь в Афганистан, любая армия должна быть готова к самым варварским
методам ведения боевых действий. Вплоть до геноцида. Афганцы должны бояться
захватчиков.
- Ну, мы же не фашисты... - неуверенно начинаю я.
- Вот поэтому я и называю наше вторжение авантюрой... - Нефедов
решительно допивает портвейн, падает лицом вниз на кровать и через несколько
секунд я слышу его храп.
Выключаю в комнате свет, сажусь к столу. За окном - южная ночь,
прожектора на КПП расчерчивают темноту на узкие треугольники. Снимаю с шеи
фигурку, кладу ее на стол и долго, бездумно смотрю на нее...
Утром мы с похмельным Нефедовым покидаем пересыльный пункт. Профессор
непривычно молчалив. За все время полета до Кабула он едва ли произнес с
десяток слов. На взлетно-посадочной полосе афганского аэропорта он
протягивает мне руку:
- Прощай, Артем! Желаю тебе выжить. Бог даст - еще свидимся.
Я жму вялую ладонь профессора и мы расстаемся. Меня ждет дорога на
Бамиан, пыльный кузов тентованного грузовика - и полная неизвестность
впереди.