"Сергей Волков. Чингисхан. Книга первая. Повелитель Страха" - читать интересную книгу автора

- А-а, вот в чем дело! - недобро усмехается капитан. - Легкой службы
захотел? Ну-ка, ну-ка...
Он встает, идет к шкафу, открывает дверцу и, бормоча себе под нос
что-то про маменькиных сынков и уклонистов, начинает искать мое личное дело.
Отыскав серую папку, возвращается за стол. Я жду.
- Что тут у нас? - листая папку, продолжает бормотать Пепеляев. -
Характеристика... Та-а-ак! Чудесно, просто чудесно, рядовой Новиков! Да ты,
оказывается, исключен из комсомола! Отчислен из Казанского университета! Из
университета, где Ленин учился! Драки, дебоши, фарцовка... Как же это я
проглядел-то, а?
- Но товарищ капитан, армии же будет лучше, если меня использовать по
назначению!
- Отставить "будет лучше". Нужно - как положено, - чуть перефразировав
свое любимое выражение, цедит Пепеляев. - Наглец! Совсем оборзели! По тебе,
Новиков, не спортрота, а тюрьма плачет! А ну-ка...
- Товарищ капитан! Ну, вы документы-то посмотрите! - я срываюсь на
крик. - Там же не только характеристика!
- Да, - с угрозой в голосе соглашается со мной Пепеляев. - Тут не
только характеристика. Тут еще кое-что...
Повисает пауза. Он шелестит бумагами, я молчу.
- А это хорошо, что ты сам пришел, - заявляет наконец капитан. -
Исправил, так сказать, мою недоработку. Теперь будем разбираться с тобой.
Надо же, какой фрукт. Ну что ж... Раз родители не смогли тебя воспитать,
тренеры твои, если, конечно, справка о твоем спортивном разряде не
поддельная... Раз уж, мать твою, вырос ты вот таким дураком, то армия это
поправит! В Уставе все написано...
Не надо, ох не надо было ему все это говорить! Родителей поминать,
тренеров, мать... У меня, что называется, "срывает башню". Я подлетаю к
столу капитана, упираюсь в край руками и, нагнувшись, ору ему прямо в лицо:
- Да что ты знаешь-то про меня?! Сидишь тут, индюк гребаный! Армия
поправит! Что поправлять-то? Ты бы хоть попробовал разобраться, в чем дело!
Глаза Пепеляева наливаются кровью. Он вскакивает, отшвырнув стул. Ему
очень хочется ударить меня - я это вижу. Но капитан сдерживается.
- Вон! - коротко бросает он и указывает на дверь. - Пошел вон! Сопляк!
Учить меня будешь? Ну, я тебе устрою! В спортроту захотел? Бу-удет тебе
спортрота! В Кушку упеку! На Дальний Восток! В болотах сгниешь, тля! Мастер
спорта, твою мать! Вот тебе мастер спорта! Вот!
И он, выхватив из папки справку с подписью Маратыча, с яростью рвет ее
на мелкие кусочки.
Все. Это крах. В голове моей образовывается звенящая пустота.
- Дурак ты, капитан, - тихо говорю я. - Дурак и неудачник. Это не я,
это ты сгниешь здесь. Хорек вонючий...
Повернувшись, я покидаю кабинет и слышу, как за моей спиной Пепеляев
кричит в телефонную трубку:
- Первая рота? Сержанта Машакова! Сержант? Это начальник штаба. Да, я!
Бегом ко мне! Бегом, я сказал!!
После обеда в курилке я пересказываю пацанам наш с Пепеляевым разговор.
- Ну, ты дал! - с плохо скрытым восхищением говорит Пашка Черкасов. Его
перебивает Смирнов:
- Зря. С такими гадами, как Хорек, дел иметь нельзя. Все боком выйдет.