"Сергей Волков. Чингисхан. Книга первая. Повелитель Страха" - читать интересную книгу автора - А-а, вот в чем дело! - недобро усмехается капитан. - Легкой службы
захотел? Ну-ка, ну-ка... Он встает, идет к шкафу, открывает дверцу и, бормоча себе под нос что-то про маменькиных сынков и уклонистов, начинает искать мое личное дело. Отыскав серую папку, возвращается за стол. Я жду. - Что тут у нас? - листая папку, продолжает бормотать Пепеляев. - Характеристика... Та-а-ак! Чудесно, просто чудесно, рядовой Новиков! Да ты, оказывается, исключен из комсомола! Отчислен из Казанского университета! Из университета, где Ленин учился! Драки, дебоши, фарцовка... Как же это я проглядел-то, а? - Но товарищ капитан, армии же будет лучше, если меня использовать по назначению! - Отставить "будет лучше". Нужно - как положено, - чуть перефразировав свое любимое выражение, цедит Пепеляев. - Наглец! Совсем оборзели! По тебе, Новиков, не спортрота, а тюрьма плачет! А ну-ка... - Товарищ капитан! Ну, вы документы-то посмотрите! - я срываюсь на крик. - Там же не только характеристика! - Да, - с угрозой в голосе соглашается со мной Пепеляев. - Тут не только характеристика. Тут еще кое-что... Повисает пауза. Он шелестит бумагами, я молчу. - А это хорошо, что ты сам пришел, - заявляет наконец капитан. - Исправил, так сказать, мою недоработку. Теперь будем разбираться с тобой. Надо же, какой фрукт. Ну что ж... Раз родители не смогли тебя воспитать, тренеры твои, если, конечно, справка о твоем спортивном разряде не поддельная... Раз уж, мать твою, вырос ты вот таким дураком, то армия это Не надо, ох не надо было ему все это говорить! Родителей поминать, тренеров, мать... У меня, что называется, "срывает башню". Я подлетаю к столу капитана, упираюсь в край руками и, нагнувшись, ору ему прямо в лицо: - Да что ты знаешь-то про меня?! Сидишь тут, индюк гребаный! Армия поправит! Что поправлять-то? Ты бы хоть попробовал разобраться, в чем дело! Глаза Пепеляева наливаются кровью. Он вскакивает, отшвырнув стул. Ему очень хочется ударить меня - я это вижу. Но капитан сдерживается. - Вон! - коротко бросает он и указывает на дверь. - Пошел вон! Сопляк! Учить меня будешь? Ну, я тебе устрою! В спортроту захотел? Бу-удет тебе спортрота! В Кушку упеку! На Дальний Восток! В болотах сгниешь, тля! Мастер спорта, твою мать! Вот тебе мастер спорта! Вот! И он, выхватив из папки справку с подписью Маратыча, с яростью рвет ее на мелкие кусочки. Все. Это крах. В голове моей образовывается звенящая пустота. - Дурак ты, капитан, - тихо говорю я. - Дурак и неудачник. Это не я, это ты сгниешь здесь. Хорек вонючий... Повернувшись, я покидаю кабинет и слышу, как за моей спиной Пепеляев кричит в телефонную трубку: - Первая рота? Сержанта Машакова! Сержант? Это начальник штаба. Да, я! Бегом ко мне! Бегом, я сказал!! После обеда в курилке я пересказываю пацанам наш с Пепеляевым разговор. - Ну, ты дал! - с плохо скрытым восхищением говорит Пашка Черкасов. Его перебивает Смирнов: - Зря. С такими гадами, как Хорек, дел иметь нельзя. Все боком выйдет. |
|
|