"Сергей Волков. Чингисхан. Книга первая. Повелитель Страха" - читать интересную книгу автора

Еще через несколько страниц натыкаюсь на заголовок: "Религия древних
монголов и ее влияние на национальный характер". Причем тут монголы? Бред
какой-то.
Далее следует сочинение некоего N, озаглавленное: "О магических
предметах и их влиянии на судьбы владельцев". Внутри разворота сложенный в
несколько раз тонкий лист изрисованный фигурками животных, птиц и рептилий.
Разворачиваю и пробегаюсь глазами - похоже на схему. Стрелки от одного
рисунка к другому, что-то обведено, что-то зачеркнуто, знаки вопросов -
похоже, человек, который составлял эту схему и сам ни черта не понимал в
том, что он делает.
- В этой книге собраны отчеты и статьи членов общэства, - журчит над
ухом голос Соломона Рувимовича. - Среди них были видные дэятели искусства,
науки и даже политики! Особенно хотел бы обратить вашэ внимание на два
матэриала. Один принадлежит пэру самого Гурджиева, второй - его соратнику и
эдиномышленнику Петру Успенскому. Вот посмотритэ - это наброски к "Взгляду
из реального мира", а на сто двенадцатой странице тэзисно изложен
легэндарный "Четвертый путь". Вы прочтитэ, прочтитэ...
Пролистав альманах до названной страницы, я читаю:
- "Гурджиев начертил чертеж: Человек-Овца-Червь. Человек состоит из
трех этажей, овца - из двух, червь - из одного. Нижний и средний этажи
человека, так сказать, эквивалентны овце, а один нижний - червю, что
позволяет говорить, что человек состоит из человека, овцы и червя, а овца -
из овцы и червя..." Шизофрения какая-то!
Соломон Рувимович мелко хихикает, потирая сухие коричневые ладони.
- Ах молодость, молодость... Знаете, в моем возрастэ эти вещи
воспринимаются несколько иначэ. Когда до чэрвей осталось совсем чуть-чуть,
поневолэ задумываешься - каким образом все это будет...
- Что "это"? - не понимаю я.
- Смэрть, молодой человэк, смэрть...
Пролистнув несколько страниц, я выхватываю из мешанины букв еще одну
фразу: "Встретивший мертвеца к мертвецу и отправится".
- Тьфу ты! - я захлопываю альманах и едва ли не силой впихиваю его в
руки "жучка". - Соломон Рувимович, мне нужен Гиляровский. На худой конец
Успенский, но только не какой-то там Петр, а Глеб Иванович! А эта книга...
она...
- Отдам за пять рублэй! - быстро произносит старик. - Уникальное
издание, до наших днэй дошло всего нэсколько экземпляров...
- Нет, - решительно отвечаю я. Книга занятная, но отдавать за нее пять
рублей... - Я зайду к вам через три дня. Если к тому времени появится
Гиляровский, я его возьму.
Соломон Рувимович качает головой.
- Жаль, жаль... Я постараюсь найти Гиляровского, но не обэщаю.
- Всего вам доброго, - я покидаю дворик и по Астрономической поднимаюсь
к университету, обгоняя вяло плетущих прохожих. Напротив главного входа на
"сковородке" плавится памятник молодому Володе Ульянову. Скамейки вокруг
пусты - абитуриенты уже сдали вступительные экзамены и университетский
городок пуст.
Настроение мое неожиданно портится. Дурацкая фраза про мертвеца,
вычитанная в альманахе, вертится в голове, жужжит назойливой мухой. По
Университетской, прозванной в народе "аэродинамической трубой" за вечно