"Сергей Волков. Трагедия русского офицерства " - читать интересную книгу автора

умерших от ран по различным источникам колеблется от 13,8 до 15,9 тыс. чел.,
погибших от других причин (в т. ч. в плену) - 3,4 тыс., оставшихся на поле
сражения и пропавших без вести - 4,7 тыс., то есть всего примерно 24 тыс.
человек. Таким образом, к концу войны насчитывалось около 276 тыс. офицеров,
из которых к этому времени 13 тыс. еще оставались в плену, а 21-27 тыс. по
тяжести ранений не смогли вернуться в строй. Подчеркну еще раз, что нас
интересуют все офицеры (а не только бывшие в строю к моменту революции),
поскольку когда в дальнейшем будет идти речь о численности погибших от
террора, эмигрировавших, воевавших в белых и красной армиях, то в это число
входят и те, кто был в начале 1918 г. в плену и те, кто находился в России
вне рядов армии. Так что цифра 276 тысячи офицеров (считая и еще не
вернувшихся в строй) выглядит наиболее близкой к истине и едва ли может
вызывать возражения[7], сведения по состоянию на 1 марта, 1 мая и 25 октября
1917 г. см. в табл. 1, 2, 3, 4[8]. Флот в конце 1917 г. (там не было больших
потерь) насчитывал примерно 6 тыс. офицеров (70 % из них приходилось на
Балтийский флот), причем 80 % были в чине не выше лейтенанта. К январю 1918
г. на флоте числился 8371 офицер (54 адмирала, 135 генералов, 1160 капитанов
1 и 2 ранга, полковников и подполковников, 4065 старших лейтенантов,
лейтенантов, мичманов, капитанов, штабс-капитанов, поручиков и подпоручиков,
2957 мичманов военного времени и прапорщиков)[10]. Ротами (а во множестве
случаев и батальонами) повсеместно командовали офицеры военного времени,
многие из которых к этому времени стали поручиками и штабс-капитанами, а
некоторые даже и капитанами (в подполковники офицеры военного времени как не
получившие полного военного образования не могли производится). С начала
войны офицерский корпус сменился на 7/8, в пехотных частях сменилось от 300
до 500 % офицеров, в кавалерии и артиллерии - от 15 до 40 %[11].
В результате наиболее распространенный тип довоенного офицера
потомственный военный (во многих случаях и потомственный дворянин), носящий
погоны с десятилетнего возраста - пришедший в училище из кадетского корпуса
и воспитанный в духе безграничной преданности престолу и отечеству,
практически исчез. В кавалерии, артиллерии и инженерных войсках (а также на
флоте) положение было лучше. Во-первых, вследствие относительно меньших
потерь в этих родах войск, и во-вторых, потому что соответствующие училища
комплектовались все годы войны выпускниками кадетских корпусов в наибольшей
степени. Это обстоятельство, как мы увидим впоследствии, очень ярко
сказалось на поведении офицеров кавалерии, артиллерии и инженерных войск во
время гражданской войны. Однако эти рода войск вместе взятые составляли
крайне незначительную часть армии.
Из кого же состоял в результате к 1917 году офицерский корпус? Можно
констатировать, что он в общем соответствовал сословному составу населения
страны. До войны (1912 г.) 53,6 % офицеров (в пехоте - 44,3) происходили из
дворян, 25,7 - из мещан и крестьян, 13,6 - из почетных граждан, 3,6 - из
духовенства и 3,5 - из купцов. Среди же выпускников военных училищ военного
времени и школ прапорщиков доля дворян никогда не достигает 10 %, а доля
выходцев из крестьян и мещан постоянно растет (а большинство прапорщиков
было произведено именно в 1916-1917 гг.). Свыше 60 % выпускников пехотных
училищ 1916-1917 гг. происходило из крестьян[13].
Офицерский корпус к этому времени включал в себя всех образованных
людей в России, поскольку практически все лица, имевшие образование в объеме
гимназии, реального училища и им равных учебных заведений и годные по