"Сергей Волков. Год французской любви (Роман в историях) " - читать интересную книгу автора

к ночи? Событие все же...
Пить мне, честно говоря, не хотелось. Во-первых, я боялся снова
надраться и впасть в так мне хорошо знакомое состояние запоя, во-вторых, на
службе нам пить было строжайше запрещено, и, наконец, в третьих, я
совершенно не хотел пить с рябым капитаном - ну о чем нам было с ним
разговаривать? Вспоминать его минувшие "подвиги" на ниве гаишного
мздоимства? На фиг надо!
Но повод все же обязывал - свадьба дочери, святое дело, и после
одиннадцатичасового телефонного рапорта "Спите, жители Багдада, на стоянке
все... спокойно!", мы сели, разложив закуску, капитан разлил водку и мы
выпили по первой, за здоровье молодых.
Неприятное чувство неестественности возникло у меня где-то на третьем
тосте - слишком уж моя доза превышала капитанову. Но, за анекдотами и
всякими прибаутками, я не придал этому значения - мало ли, может человек
хочет как следует угостить напарника!
Обычно ночью мы спали по очереди - три часа один, три часа другой. Но
сегодня капитан, сославшись на опоздание, предложил мне поспать побольше -
ему, мол, не спиться...
Мы допили водку, покурили, и в половине третьего я, сморившись, улегся
на топчан, укрывшись бушлатом - на улице подморозило. Глухо шумели машины,
проносясь по залитому оранжевым светом фонарей Садовому, бормотало что-то
радио на подоконнике, капитан ушел делать обход, и я уснул, успокоенный
теплом и водкой...
Проснулся я резко, очумело сел на топчане, выглянул в окно - все тихо.
Но что-то внутри меня все же шевелилось, трогало холодными пальцами за
сердце, что-то толкало меня - вставай, вперед, иди!
Я поднялся с топчана, нетвердой походкой вышел на железное крылечко,
вдохнул в себя относительно свежий воздух Садового, закашлялся, и тут же
заметил серую тень, метнувшуюся в дальнем углу стоянки, где стояли на
хранении битые, старые и невостребованные владельцами машины.
"Вор!", - обожгла меня тревожная мысль: "Где же капитана черти
носят?".
Я соскочил с крыльца и крадущейся походкой, стараясь не шуршать
подошвами, двинулся вперед. Тень человека опять метнулась, прячась от меня
за старую "Победу" какой-то лауреатки Сталинской премии. Я затаился на
время, а потом сделал несколько молниеносных прыжков, на ходу отстегивая от
пояса табельную дубинку.
Человек за "Победой" слишком поздно понял свою ошибку - я заходил со
стороны бампера машины, а улизнуть, обогнув её с тыла, было невозможно -
покатый задок "Победы" упирался в сетчатый забор.
- Стоять, сука! - рявкнул я, замахиваясь дубинкой.
- Че ты, че ты, Степаныч! - скороговоркой забормотал "вор", при
ближайшем рассмотрении оказавшийся мои напарником-капитаном.
- Ты что тут? - удивленно спросил я, опуская дубинку.
- Патрулирую... - неуверенно пробормотал капитан, пряча за спину
какой-то яркий журнал.
Что то тут было не так! Я нутром чуял, что капитан финтит, и собрав
всю свою "грозность", сурово спросил:
- В чем дело, капитан?!
Он замялся, неуверенно потоптался на месте, а потом махнул рукой: