"Сергей Волков. Великое Лихо, книга 2 " - читать интересную книгу автора

жил в ней единственный кровно родной Луне человек - отец...
Вещун-Алконост, странное и страшноватое по Луниным понятиям божество,
то ли птица, то ли летучий мышь громадный, но с ликом бабьим, носилось по
ночам над землей, песни пело, грустные и завораживающие своей красотой,
сводящие с ума, зачаровывающие, уводящие души людские из этого мира в мир
ненастоящий, выдуманный, где являлись человеку видения, часто непонятные,
но иногда и предрекающие будущее.
Роды верили, что Алконост - это поводырь, который ведет душу в
иномировых пространствах, когда человек спит, не в себе, или одурманен
зельем всяким. Может он и в земли, где предки-пращуры обитают, завести,
может и в Ныево Пекло завлечь, а может - в будущее время. Тут все от
человека зависит. Если непотребно живет человек, если паскудит он, вредит
людям и животине, зло в сердце таит, Алконост накажет такого, может даже
завести незнаемо куда да и бросить душу, чтобы во век не вернулась она в
тело. А тому, кто любовь ко всему живому в сердце носит, поможет, будущее
явит.
Потому и служат Алконосту бабки старые, что пережили всех родных
своих, детей рожали, внучат, правнуков, а иногда и праправнуков нянчили,
всю жизнь, не разгибаясь, работали, заботились, ухаживали за кем-нибудь.
Таких Алконост любит, таким он охотно песни свои чудные поет.
Седые старухи, и в святилище живя, забот своих не оставляют, всех
сирых, убогих да калеченных, жизнью битых, смертью отринутых привечают,
дают кров, пищу и догляд, избавляя родичей от лишних ртов, от обузы.
Шык, когда выходили путники из Сырых оврагов, расстелил видавший виды
Чертеж Земель Великого Хода, ещё Ведом даренный, и узловатым пальцем с
желтым, обломанным ногтем провел по серой коже, по наколотым на ней
разноцветными красками линиям:
- На полуночь пойдем сперва. К соленой воде, к чудам, они - народ
тихий, безопасно там. Дале - к закату забирая, выйдем к оконечности
Ледяного хребта. Обойдем его, и попадем в Северу. Там для нас главное -
гремам не попасться и с влотами не встретиться. А уж по Севере на восход
двинемся, прямо до самого Обура. Пока до него дойдем, я мыслю, уже лето
будет. Через Обур переправимся - и по Диким лесам прямо до Моста Народов.
Если богова воля будет, в начале ревуна на Той Стороне окажемся. Но это не
скоро еще. А пока на лызунках побежим, по насту хорошо идти будет, через
семидицу к Лысой горе выйдем. Там я с Алконостом-вещуном говорить буду, он
ничью руку не держит, авось скажет чего путного. А Лунька с отцом
повидается, небось соскучился уже?
Луня тогда лишь молча кивнул согласно, а у самого сердце забилось -
отец, в былые времена первейший охотник, зверовик, добытчик, всегда был для
Луни тайной гордостью. Крепко в душе переживал Луня, что среди всех
ровесников своих в городище он один сиротой круглым был. Ребятишек, у кого
отцов недоставало, не мало насчитывалось в городище, ведь каждому
пахарю-орату за меч в тяжкую годину браться приходилось, а войская доля,
известное дело: битва, слава да тризна... Но вот чтобы ни отца, ни матери -
такой Луня один был, причем жив отец у него, жив! Жив, а как мертвый...
Верил Луня, всегда верил, по ночам во сне не раз видел, что поправился
отец, вернули ему светлые боги душу, разогнали тучи, что разум застили. Но
годы шли, а отец все также жил у Седых, и когда Луня навещал его там, то
всегда заставал сидящим у очага и глядящим в огонь невидящими глазами,