"Марина Волкова. Ожерелье вечности " - читать интересную книгу автора

дорогих ему людей как-то могло воздействовать на его собственное, глубинное
осознание себя - к такому выводу пришли и слушатели Николая - отец Леон и
Маня. Николай, устав от долгого рассказа, забылся тяжелым сном.
Теперь необходимо было продумать, как организовать сначала защиту от
Витюши, а потом и его нейтрализацию. За окном было уже темно, поэтому отец
Леон велел Маняше ложиться спать, а сам с крестом и свечой вышел во двор.
Маняша из любопытства проследила в окно за передвижениями монаха. Тот
долго и истово молился, потом начертал крест горящей свечой у окна и двери.
Потеряв его из виду, Маня встревожилась, выглянула в дверь и обнаружила его
сидящим на лавочке.
- Пойдемте отдыхать, - позвала Маня монаха.
- Нет, я посторожу, чувствую, сегодня будет неспокойно, - ответил он.
- Думаете, придет головастик?
- Не дай Бог. Ты иди, ложись, я потом тебя побужу, под утро.

Мане снился сон, необычно яркий и волнительный в самом приятном смысле
этого слова. Прекрасное жемчужного цвета платье переливалось радужными
бликами, бархатная накидка цвета морской волны радовала глаз прекрасной
вышивкой и стразами, красивые белые туфельки, украшенные жемчугом, дополняли
и без того роскошный наряд. И это все великолепие было на ней, на Мане. Все
вокруг сияло золотым - и земля, и небо, наполняя душу немыслимым восторгом
незамутненной ничем радости. Впереди показался силуэт уходящего вперед
мужчины. Маня бросилась догонять, почему-то было очень важно догнать этого
человека. Она прилагала огромные усилия, огромными прыжками неслась, но
силуэт исчезал вдали. Золото вокруг сменилось серебром, которое клубами
тумана закрыло перспективу. Резко заболела голова и стало трудно дышать,
какие-то неведомые силы бросали ее из стороны в сторону. Она с ужасом
обнаружила, что над ней навис Витюша, обдавая знойным дыханием и протягивая
свои карикатурные ручки, змеящиеся голубыми разрядами. Она закричала и...
проснулась.
Действительность мало отличалась от сна. В клубах предрассветного
тумана за окном что-то мелькало, слышались крики отца Леона и характерное
шипение разрядов. Догадавшись, что Витюша все-таки здесь, Маня взялась
будить Николая. Тот, шатаясь от слабости, накинул на себя покрывало и,
опираясь на Маню, вышел из пещеры. Открывшаяся перед ними картина могла
смутить кого угодно.
Отец Леон, красный от натуги, держал в обеих обожженных руках большой
крест, который отражал направленные на него разряды Витюши, поминавшего
предков монаха до седьмого колена нецензурной лексикой, причем монах не
оставался в долгу, поражая изобретательностью применяемых оборотов речи.
Вокруг валялись обугленные щепки скамейки, выжженная земля и черные остатки
растительности дополняли картину.
При виде Николая Витюша радостно воскликнул:
- А, вот и ты, сволочь! Попался! Теперь я с тобой посчитаюсь!
Николай, затолкав Маню обратно в пещеру, в ответ только посмеялся:
- Ну, погоди!
Витюша стал раздуваться, его фиолетовое "лицо" потеряло человеческие
черты и действительно стало напоминать карикатурную морду волка из
мультфильма. Его внутренняя агрессия, так тщательно скрываемая от окружающих
и так верно угаданная Николаем, больше не сдерживалась ничем. Разряды били в