"Алексей Волков. За оградой есть Огранда " - читать интересную книгу автора

дома, нигде не наблюдалось. В поле зрения были поля, чуть в отдалении -
леса, а в сторонке поблескивало на солнце довольно большое озеро.
Иванов подумал больной головой, закинул на одно плечо меч, на другое -
сумку и решительно заковылял куда глаза глядят.
Глаза же, как им и положено, глядели туда, куда он шел.
Путешествие за ограду мира началось.
Первый этап путешествия продолжался недолго. Избитое тело настойчиво
просило отдыха. Набредя в лесу на родник, Антошка сбросил с плеч свой
немудреный скарб и сам устало опустился рядом. Летняя духота, особенно
ощущаемая здесь, под сенью дремучих деревьев, пробудила жажду.
Путешественник, шумно хлюпая, напился прямо из родника, а затем всмотрелся в
свое отражение. В воде отразилось хорошо знакомое лицо, украшенное на лбу
совершенно незнакомой ссадиной.
"Это когда я катился по лестнице, - после раздумий догадался Антон и
осторожно ощупал свежую рану. - И почему я не догадался сразу надеть шлем?"
Лучше поздно, чем никогда. Иванов достал из сумки самодельный шишак,
попробовал водрузить его на голову, но не позволила шишка на затылке.
Пришлось отложить похвальное намерение до лучших времен, а пока хотя бы
подкрепить слабеющие силы.
Отработанным ударом меча Антошка перерубил консервную банку и принялся
тщательно уничтожать ее содержимое. Несколько глотков коньяка из тех,
которые люди почему-то называют лошадиными, дополнили скудную трапезу
путешественника. После еды привычно захотелось немного полежать, однако,
судя по солнцу, уже тихонько приближался вечер. Ночевать же в одиночку в
незнакомом лесу незнакомого мира почему-то совершенно не хотелось.
Пришлось идти дальше. И если бы просто идти! Природа вокруг
простиралась дикая, совсем не облагороженная человеком. Ельники, кустарники,
буреломы словно специально преграждали путь избитому и усталому путнику. От
бесконечных плутаний Антошка быстро потерял всякое представление о
направлении и шел туда, куда позволял идти лес. К счастью, деревья в конце
концов кончились и взору открылась деревня. Избы были большей частью
замшелыми и покосившимися, но, главное, в них жили люди, а это сулило ночлег
и какой-никакой, а все-таки отдых.
Выбирать пристанище Иванов не стал. На последнем издыхании он кое-как
добрел до ближайшего дома и как мог вежливее поздоровался с сидящим на
завалинке стариком.
- Здоров и ты, - отозвался седой, но еще бодрый старичок. - Издалека ли
путь держишь?
- Издалека, дедушка, - вздохнул Антон, снимая с плеча ставший тяжелым
меч.
- А ты, часом, не богатырь ли будешь? - оглядев перепачканного путника,
поинтересовался дед.
Антон согласно кивнул. Он уже давно дошел до той стадии, когда не
хочется ни что-то делать, ни говорить.
- А где же твой конь?
- Погиб конь, дедушка. Остался я пешим, - с неподдельной горестью
солгал Иванов.
- Бывает, - кивнул дед. - Да и тебе, я смотрю, здорово досталось. Что
ж, отдохни пока у меня, переночуй. Мы богатырям завсегда рады. Умойся с
дороги, а там - хочешь на лавке ложись, хочешь на печке.