"Алексей Волков. О чем молчали газеты" - читать интересную книгу автора

таким легким, как ему казалось вначале. Привязав верблюда к заграждению и
проклиная русско-казахскую географию, он смело вошел в проходную и спросил
стоявшего там солдата в зеленой форме, чем-то неуловимо напоминавшего
японца, где здесь "Буран".
Слово "Буран" произвело волшебное действие - правда, не совсем то,
которого ожидал агент. В мгновение ока он оказался прижатым к стенке, и
десятки рук шарили по его карманам, вытаскивая уникальное снаряжение. От
неожиданности агент потерял осторожность и произнес пару крепких выражений
на родном языке. Грубейшая ошибка, недостойная даже разведчика
развивающейся страны, в этот раз помогла - хватка моментально ослабла,
снаряжение вернулось в карманы, он был причесан, вычищен, поглажен и даже
побрит.
- Извините, пожалуйста! - сказал солдат-японец на чистом английском
языке со слабо уловимым - видимо ирландским - акцентом. - Вы бы сразу
сказали, что иностранец. Сами понимаете, служба. Бдительность должна быть!
- он важно поднял палец. - А "Буран"... - он подробно объяснил, где
находится "Буран", всучил агенту пачку советских газет и пргласил заходить
еще.
- Спасибо, непременно, - ответил агент, наслаждаясь музыкой родного
языка.
Он повернулся и, взвалив рюкзак за спину бодро зашагал в степь.
Когда он скрылся за горизонтом, верблюд, стоявший у проходной,
перекусил веревку, сдул горбы, поднялся на задние ноги и сбросил шкуру.
Отряхнув сверкающую форму, майор Пронин вошел в будку проходной и, кивнув
вскочившему по стойке "смирно" солдату-казаху, взял трубку телефона.

* * *

Когда из-за горизонта поднялись могучие циклопические сооружения,
агент сразу понял, что он у цели. Однако, прошло еще немало времени,
прежде, чем он различил внутри ажурных металлических сплетений контуры
ракеты и корабля, а различив, поразился их неописуемой красоте и гармонии.
Сердце агента учащенно забилось: приближался главный этап задания.
У заграждения, охраняемого суровыми солдатами-первогодками, толпились
иностранные корреспонденты. Дальше их, несмотря на все их языки, не
пускали. Агент отошел в сторонку, развернул советские газеты, подаренные
солдатом-японцем, и через четверть часа знал все самые страшные тайны: дату
и время старта, параметры орбиты и даже фамилию главного конструктора
(последняя, впрочем, была ему совершенно ни к чему). Потом, укрывшись в
бункере, и подождав, пока рассеется толпа журналистов, достал из кармана
солдатскую форму. Солдаты оцепления, увидев выходящего из бункера грозного
"деда", вытянулись и завибрировали. Цыкнув на них для острастки, агент
прошел к ракете и стал подниматься по лестнице (лифт не работал) на башню.
Но добраться до корабля ему так и не удалось. Едва он миновал два ажурных
пролета, как башня вздрогнула всем своим многотонным металлическим телом и
быстро поехала в сторону. Проклиная вездесущую автоматику, агент перебежал
на другую башню, выбрав на этот раз неподвижную.
Здесь его ждала новая проблема. Трап был отведен, и между люком
корабля и башней зияла тридцатиметровая пропасть. Агент попробовал было
привести трап в движение, но обнаружил, что тот намертво приварен к башне.