"Александр Волков. Зорро " - читать интересную книгу автора

перекинуться парой слов со своим исцелителем, пришлось слегка уколоть
шпорами бока своей кобылы.
- Выходит, дон Росендо вам старый приятель? - спросил Бачо,
поравнявшись с доном Диего.
- Выходит, так, - коротко ответил тот, не поворачивая головы.
- И вы, значит, спешите, чтобы избавить его от хвори?
Диего молча кивнул, слегка хлопнул ладонью по шее своего вороного, и
тот вновь ускакал вперед, обдав Бачо пылью и мелкой глинистой крошкой,
брызнувшей из под подков. Конь словно чувствовал, что его хозяин обеспокоен
предстоящей встречей и потому не склонен вступать в пустые разговоры со
своими невольными попутчиками. Он ровно, без всякого видимого усилия набирал
ход и вскоре так далеко опередил остальных, что дон Диего мог уже вполне
спокойно предаться своим размышлениям, не опасаясь, что его вновь отвлекут
ненужными вопросами.
Взмыленный скакун ударил копытом в ворота ранчо как раз в тот момент,
когда солнце повисло над вершиной четырехгранной пирамиды, венчавшей крышу
особняка. Грани пирамиды представляли собой искусно исполненные витражи, и
потому в ярких лучах солнца она сверкала подобно короне, усыпанной
драгоценными камнями. Притихший двор ответил на стук копыта торопливыми
шаркающими шажками, затем дрожащая от старческой слабости рука откинула
маленькую створку в центре тяжелой калитки, и в смотровом окошке показалось
смуглое, сморщенное, как запеченный в золе картофель, личико.
- Как он, Хачита?.. Жив?.. - спросил дон Диего, поставив коня боком к
калитке и так низко свесившись с седла, что его лицо оказалось почти вровень
с окошком.
- Жив, сеньор Диего! Хвала Уицилопочтли! - воскликнула старая индеанка,
и бесчисленные морщинки на ее лице заиграли светлыми счастливыми лучиками.
Окошко закрылось, за калиткой вновь прошуршали мелкие старушечьи шажки,
лязгнул затвор, и тяжелые створки ворот со скрипом поползли в разные
стороны.
- Однако по твоему лицу я вижу, что дон Росендо не только жив, но и
пошел на поправку! - весело воскликнул всадник, выпрямляясь в седле и
направляя морду коня в расширяющийся проем.
- О да, сеньор! Слава Уицилопочтли! - повторила Хачита, отступая в
сторону и молитвенно складывая большие темные ладони на широкой плоской
груди.
- Да что ты заладила: Уицилопочтли, Уицилопочтли! - засмеялся дон
Диего, соскакивая с коня и бросая повод подбежавшему из глубины двора
мальчишке. - Он что, собственной персоной стоял у изголовья больного?
Подносил ему питье? Своими руками обтирал его тело от гнилого пота?..
- Ничто не свершается в этом мире без воли Уицилопочтли! - тихим
твердым голосом заявила Хачита. - В руке лекаря лишь полотенце и чашка с
лекарством, но жизнь человеческая в руке Всемогущего!
- Да да, Хачита, именно так! - кивнул дон Диего, направляясь к крыльцу.
Внутренние покои особняка дышали умиротворенной прохладой. Пирамида,
прикрывавшая световой колодец в центре дома, играла всеми цветами радуги, а
на дверях и простенках галерей, двумя ярусами опоясывавших его стены,
мерцали и сходились в смертельных схватках леденцовые конкистадоры и
индейские касики, закрывавшие собой священную особу императора Монтесумы.
Чувствовалось, что дух смерти покинул эти стены и что скорбящая душа хозяина