"Дмитрий Волкогонов. Ленин" - читать интересную книгу автора

Естественно, все, кто знал Ленина и писал о нем, акцентировали свое
внимание на духовном мире этого человека в том смысле, что он, как никто
другой, смог повлиять на развитие человеческой цивилизации. Пожалуй, это
верно. Страна, где Ленин начал великий и страшный эксперимент, пришла к
великой исторической неудаче. А весь остальной цивилизованный мир,
напугавшись, ужаснувшись, приглядевшись к российскому опыту, невольно сделал
для себя вывод и пошел естественной дорогой, оставив нас, в конце концов, в
хвосте исторического обоза цивилизации. Можно даже сказать, что от
Октябрьской революции косвенно выиграли все, кроме самих россиян. Оценивая
причины коммунистической неудачи, философы, политологи и историки все чаще
обращаются к духовному космосу человека, которого уже нет среди людей семь
десятилетий. Но многочисленные, хотя теперь и раздробленные последователи
большевизма, особенно из числа стариков, по-прежнему смотрят на Ленина,
говоря словами Карла Радека, написавшего о русском революционере, как на
"Моисея, который вывел рабов из страны неволи"18.
Да, большинство биографов Ленина ограничивают свою задачу планами и
деяниями этого человека. Нет смысла критиковать или восхвалять этот подход.
Важно найти гармонию в освещении социально-исторической роли российского
лидера и его сугубо человеческих, нравственных и интеллектуальных качеств.
Самое трудное в этом процессе - не отступить от принципа историзма. Наше
нынешнее мироощущение, видение горизонтов сегодняшнего бытия стали во многом
иными, нежели у людей, живших в первой четверти нашего века. Умение,
способность мысленно "погружаться" в толщу десятилетий позволяет не просто
почувствовать неповторимый колорит и духовный климат ушедших эпох,
реставрировать в сознании безвозвратно ушедшее, но и сохранить наши
сегодняшние взгляды на эволюцию общества, способы движения мысли к тревожно
манящим горизонтам грядущего. Исторический Ленин - дитя своей эпохи:
смятенной, жестокой, обещающей, пугающей. Историзм не может быть обвинением
или оправданием. Это принцип понимания, постижения давно ушедшего времени.
Когда мы слышим или читаем слово "Ленин", в нашем сознании возникает не
только исторический феномен тотального эксперимента, но и конкретный образ,
мысленный портрет человека, о котором хоть что-то знает, наверное, каждый
человек на нашей планете. Благодаря кадрам кинохроники, монументам, печатным
изображениям перед нами предстает человек, который, как роденовский
мыслитель, благодаря большому лбу и обширной лысине олицетворяет ум и...
обыкновенность.
Глеб Максимилианович Кржижановский, долго и мучительно пытавшийся в
своей книжке определить сущность гениального (ленинской гениальности она у
него и посвящена), но так и не справившись с этой задачей, больше преуспел в
описании внешнего портрета вождя. Она, внешность, пишет Кржижановский,
проста и скромна. "Его невысокая фигура в обычном картузике легко могла
затеряться, не бросаясь в глаза, в любом фабричном квартале. Приятное
смуглое лицо с несколько восточным оттенком - вот почти все, что можно
сказать о его внешнем облике. С такой же легкостью, приодевшись в
какой-нибудь армячок, Владимир Ильич мог затеряться в любой толпе волжских
крестьян..." Мы понимаем, что такое описание призвано подчеркнуть
"народность", "глубинность" и "связь с низами". Но все же очень важный
момент Кржижановский подмечает: глаза - как зеркало человеческого ума. Эти
глаза, как пишет соратник Ленина, "необыкновенные, пронизывающие, полные
внутренней силы и энергии, темно-темно-карие..."19.