"М.Волькенштейн. Стихи как сложная информационная система" - читать интересную книгу автора

ранее остававшиеся незамеченными ("Новый мир" э 3, 1968 год).
Стремление ребенка многократно перечитывать полюбившуюся ему сказку
понятно: его тезаурус быстро возрастает и его способность к сотворчеству,
к ассоциативному фантазированию особенно велика.
Но имеется и второй не менее важный фактор, определяющий ценность
художественной информации для рецептора. У вполне подготовленного рецептора,
располагающего оптимальным тезаурусом, может полностью отсутствовать
восприятие стихотворения, если восприятие не реализует определенную цель.
Цель состоит именно в эстетическом сопереживании, в сотворчестве. Почему в
какой-то момент человек снимает с полки запыленный томик стихов и их
перечитывает? Это стремление зависит от тезауруса, но сложным образом. Оно
столь же загадочно, как и реализация цели поэтом - написание стихотворения.
Можно сказать, что сотворчество, подобно творчеству, требует вдохновения,
то есть включения тезауруса в широком смысле этого слова. Глубокая
эстетическая подготовка приводит к тому, что такое включение происходит чаще
и легче, чем при отсутствии нужного тезауруса. Однако, помимо тезауруса, как
такового, необходим момент цели. Хорошо зная творчество Пушкина, я ищу в
алфавитном указателе именно "Во глубине сибирских руд", а не что-нибудь
другое. У меня есть цель, управляющая включением тезауруса. Эта сторона дела
более переменчива и субъективна, чем тезаурус, и в поисках объективной
эстетической оценки произведения ее должно свести к минимуму.
Таким образом, объективная эстетическая значимость стиха определяется
ценностью художественной информации для рецепторов, располагающих
оптимальным тезаурусом и способных к его беспрепятственному включению.
Ценность тем выше, чем новее, неожиданнее получаемая информация.
Неожиданность может состоять, например, в контрастном столкновении различных
языковых планов - приподнятого стиля с обыденным, в появлении контрастного
образа, эпитета, метафоры. В басне Крылова "Гребень" простым народным языком
рассказано о том, как мальчик бросил гребешок в реку. Но:

Теперь им чешутся наяды.

Не русалки, а наяды. Это слово неожиданно и очень информативно.
Возникает целый ассоциативный комплекс, объединяющий русскую деревню с
античным мифом. Читатель вспоминает о России конца XVIII - начала XIX века,
о нищей, крепостной деревне и дворянской верхушке, увлекавшейся
классицизмом. В микрокосме крыловской басни выражены противоречия эпохи.

Весна, я с улицы, где тополь удивлен,
Где даль пугается, где дом упасть боится,
Где воздух синь, как узелок с бельем
У выписавшегося из больницы.

(Б. Пастеpнак.)

Неожиданное, контрастное сравнение делает особенно информативным
описание весны. Это не только сравнение, но и образ. Читатель ощущает весну
с ее резким воздухом, с "удивлением тополя", с домами, опьяневшими от солнца
и свежести.
Контрасты - одна из важнейших эстетических категорий. Однако не только