"Дмитрий Володихин, Ольга Елисеева, Дмитрий Олейников. История России в мелкий горошек" - читать интересную книгу автора

желающих насладиться историей - со всеми ее рыцарскими походами, бурлением
придворных страстей, битвами патриотизма и "тайнами выцветших строк" - с
доброй неизменностью было, есть и, надо полагать, будет велико. Жаждущих
любителей, т.е. непрофессионалов и не тех, для кого мысль - это жизнь,
завлекает своими прелестями популярная, беллетризированная история.
Субретка, одним словом.
Два - это бессмысленное число, застывшее между единицей и
бесконечностью. Если существует идеал - единица, то вслед за оным не может
не выстроиться длинная череда ухудшенных подражаний. В субретке нет еще
ничего плохого: популярная история несет просветительскую функцию, иной раз
играет роль "лампочки Ильича" во мраке темного невежества масс. Поп-хистори
это весело и поучительно. Единица не столько ухудшается, сколько приобретает
иное качество. Но далеко не всех удовлетворяет уровень доступности даже и
субретки. Все-таки надобно поухаживать, понравиться, подарить цветочки...
Проще с куртизанкой. Есть варианты похуже куртизанки, конечно, например,
безобразная старая колдунья - история для политики, но здесь речь пойдет
именно о куртизанке.
Как бы отрекомендовать ее на иерархической лестнице историй? Не
история-первая - игра ума и наука для королей; не история-вторая - учеба и
забава для любителей. Роль куртизанки играет история-третья, игрушка для
толпы, чтиво охлоса. Условно можно называть ее фольк-хистори. Ах, как много
ее в последние три-четыре года на лотках и в книжных магазинах! Просто-таки
разверзлись хляби небесные.
Началось все с блаженного искателя великих истин писателя-фантаста
Владимира Щербакова. Не подумайте, не к фантастике предъявляет счет автор
этих строк; фантастика - явление уважаемое, да уже и просто солидное.
Однако есть фантасты и фантасты. Щербаков в свое время вывел прекрасных,
отчасти растениеобразных инопланетянок. На этом фундаментальном открытии и
остановиться бы трепетному биению его исследовательской мысли. Но Щербаков
разработал формулу эликсира бессмертия ("Не буду, - сказал он на одном
публичном выступлении, - делиться секретом, а то получится как это у нас
обычно происходит: начнут злоупотреблять, не зная меры, а ведь это вредно"),
обнаружил Асгард где-то в Прикаспии, а напоследок свел знакомство с
Богородицей. Лейтмотив: историки - дурачье, шире надо мыслить, истины
валяются под ногами, и лишь косность, догматизм, рассудочная узость мешают
их воспринять. Еще разок на бис: историки - дурачье!! Откат нормальный.
Впрочем, Щербаков - закоренелый монстр фольк-хистори. Молодая поросль
страховидл взошла на почве бытового и политического национализма, как
постперестроечное явление. И такую силу, знаете ли, забрали эти самые
властители широких и нетривиальных дум, что даже историки-профессионалы
как-то заколебались: а может быть, все-таки в этом что-то есть? Белорусские
коллеги сделали М. Ермаловича, дилетанта из дилетантов, "патриархом
белорусской исторической науки". Другая поросль клюквенно заколосилась в
питательной среде обличителей и разоблачителей. Иными словами, облачителей и
разобличителей. Пал марксизм. Изрядная секция рушащегося здания упала прямо
на историков. Слишком уж близко они стояли. Поэтому настоящий монстр
фольк-хистори делает ставку не только, и даже не столько на то, чтобы увлечь
массы доходчивым раскрытием исторических тайн и загадок, его главная пожива
-- историки, коими читателя следует заставить возмущаться, а лучше вызвать
смех неуклюжестью оных бестолковых историков.