"Михаил Войтенко. Феномен Тили Кидалкиной" - читать интересную книгу автора

острые и часто болезненные, а удачи мало и на все углы не хватает.
Ну-с, как-бы там ни было, а поначалу дела шли неплохо, и Тиля тоже
возлюбила степные просторы. Однако, по мере того, как шальные деньги, как
шальные скакуны, стали редкостью и в степях, Тиля явно призадумалась о
грядущем. И вернулась в родной город. Кроме того, ей надо было заканчивать
заочное образование. Пока Тиля была степнячкой и где-то там кочевала, я тоже
не сидел в родном городе, вернее, я на несколько лет растянулся между
Москвой, своим городом и очень далеким зарубежьем. Но, как и писал, из виду
ее не терял, как и она меня - были в курсе. Поэтому ее появление в моем
убогом жилище, год с лишним тому назад, было совершенно естественным и
неизбежным. Меня весьма удивил ее внешний вид, я все-таки не видел ее три
года, но это не такой большой срок, чтобы так, на мой взгляд, не то, чтобы
подурнеть, а как-то поизноситься, что-ли. Трехгодичной давности впечатления
были именно такими - яркость и свежесть плюс красота, а сейчас красота
осталась, но уже без яркости и свежести. Не такие были у нее года, и есть,
чтобы вот так основательно лишиться - как-бы поточнее выразиться - неоновой
переливчатости рекламы. Реклама стоит или висит, красивая, удачная реклама,
но только неоновый перелив сменили подсветкой. Тогда я приписал это тяжестям
ее последних лет, а сейчас у меня несколько иное мнение, в основе которого
лежит твердое убеждение, что ничего нам даром не проходит. Но об этом позже.
Тиля поведала мне о тяжестях жизни своей и о том, что ее роман с молодым
человеком подошел к концу, в чем я с ней был полностью согласен. Молодой
человек засел в степях очень основательно. То немногое, к чему он все-таки
прикрепился, уже, видимо, не давало ему возможности вернуться в родные
пенаты(где все пришлось-бы начинать с нуля), но и не дало ожидаемых
миллионов, и вряд-ли могло дать в обозримом, а я бы добавил, и в необозримом
тоже, будущем. К концу 90-х людям, особенно неопределенных профессий,
необходимо иметь достаточно прочную привязку - либо к делу или компании,
либо хотя-бы к месту жительства. Беззаботное порхание могли и могут себе
позволить либо настоящие спецы, либо богачи, либо те, кого жажда красивых
денег и красивой от таких денег жизни терзает в последнюю очередь. Кроме
того, он взял в привычку упавшие доходы компенсировать увеличенными
обещаниями грядущего великолепия. А для многих наших девушек, крайне быстро
лишившихся девственного романтизма в джунглях дикого капитала, такого рода
лапша становится лучшим обезлюбливающим. Некоторая, свойственная ему,
безалаберность в делах и легкость в хватании за любое предприятие
становились уже и просто-напросто опасными, так как он раздавал адрес Тили и
ее мамы всем партнерам по загадочным сделкам, сам в родном городе не
появляясь. Иногда партнеры давали о себе знать, отнюдь, при том, не
рассыпаясь в благодарностях и не умоляя передать ему в далекие степи горячий
дальневосточный привет.
С женой он отчаянно не разводился, жена жила у его мамы, причем ни
мама, ни, тем более, жена, Тилю признавать не хотели. Время от времени они
проводили с Тилей политбеседы - о нравственности и морали? Что-то в этом
духе. Время от времени даже предьявляли материальные претензии - как
увезенный сыном и мужем утюг сгинул бесследно в далеких степях, и что-то
еще, такое же увесистое. Тиля поведала мне, что любить она его не любила, но
привязанность была и даже есть, что вовсе не повод для продолжения
дальнейших отношений, тем более, что продолжать отношения можно было только
там, на просторах целинных.