"Владимир Войнович. Солдат Иван Чонкин" - читать интересную книгу автора

подумав, сказал:
- Брешет собака. А я говорю. А ты свою варежку закрой
да и не раскрывай, пока я тебе не дам разрешения. Понял?
Не то я тебе на язык наступлю.
После этого он поглядел на народ, подмигнул летчику и,
оставшись доволен произведенным впечатлением, продолжал
дальше:
- Эроплан, Нюрка, от твоей трубы прошел вот на вершок
максима. А минима и того менее. А если б он твою трубу
зачепил, так мы бы тебя завтра уже обмывали, да. Я бы не
пошел, а Колька Курзов пошел бы. Он до женского тела
любопытный. Его прошлый год в Долгове в милиции три дня
продержали за то, что он в женскую баню залез и под лав-
кой сидел, да.
Все засмеялись, хотя знали, что это неправда, что Пле-
чевой это придумал сейчас. А когда перестали смеяться,
Степан Луков спросил:
- Плечевой, а Плечевой, а ты когда увидал, что эроплан
за трубу зачепится, испужался, ай нет?
Плечевой презрительно сморщился, хотел сплюнуть, да
некуда было - всюду народ. Он проглотил слюну и сказал:
- А чего мне пужаться? Эроплан не мой, и труба не моя.
Кабы моя была, может, спужался б.
В это время один из мальчишек, крутившихся тут же под
ногами у взрослых, изловчился и шарахнул по крылу палкой,
от чего крыло загудело, как барабан.
- Ты что делаешь?- заорал на мальчишку летчик.
Мальчишка испуганно юркнул в толпу, но потом снова вы-
лез. Палку, однако, выбросил.
Плечевой, послушав какой звук издало крыло, покачал
головой и спросил у летчика со скрытым ехидством:
- Свиной кожей обтянуто?
Летчик ответил:
- Перкалью.
- А чего это?
- Такая вещь,- объяснил летчик.- Материя.
- Чудно,- сказал Плечевой.- А я думал он весь из железа.
- Кабы из железа,- влез опять Курзов,- его бы мотор в
высоту не поднял.
- В высоту поднимает не мотор, а подъемная сила,- ска-
зал известный своей ученостью кладовщик Гладышев.
За образованность Гладышева все уважали, однако в этих
его словах усомнились.
Бабы этих разговоров не слушали, у них была своя тема.
Они разглядывали летчика в упор, не стесняясь его присут-
ствия, словно он был неодушевленным предметом, и вслух об-
суждали достоинства его туалета.
- Кожанка, бабы,- чистый хром,- утверждала Тайка Горшко-
ва.- Да еще со складками. Для их, видать, хрома не жалеют.
жалеют.