"Этель Лилиан Войнич. Прерванная дружба" - читать интересную книгу автора

Этель Лилиан Войнич.

Прерванная дружба



Оригинал здесь - http://zvezda.hut.ru/index.html


ГЛАВА I

Похоронная процессия медленно прошла по раскисшей глинистой деревенской
улице и поднялась на холм, где находилось кладбище. Позади плелось несколько
старух в белых чепцах; некоторые плакали. Встречные обнажали головы и истово
крестились - и не только по привычке: госпожа маркиза была добра к бедным, и
они искренне сожалели о ее кончине.
Правда, настоящих бедняков в Мартерель-ле-Шато не было. Страшное
чудовище - бедность в прежнем ее понимании, ужасающая, безысходная нищета,
выпавшая на долю этих женщин в юности, - ушло в прошлое вместе со всем
укладом жизни, который был сметен волной революции. Она исчезла тридцать три
года тому назад вместе с барщиной и налогом на соль, с податями и сборами,
вместе с дворянской гордостью и потомственными привилегиями де Мартерелей.
Клубы дыма над пылавшим замком унесли с собой так много, что даже тем, кто
помнил, какой была жизнь до 1789 года, она казалась теперь кошмарным сном.
Но если ты беднее своих соседей, ты уже бедняк; и теперь в Мартереле
бедным считался тот, у кого не было коровы, - так изменился облик
бургундской деревни за одно лишь поколение.
Для этих неудачников, а также для всех больных и несчастных покойная
маркиза была добрым другом. Она не могла помогать им деньгами: революция,
принесшая благосостояние деревне, разорила обитателей замка. Но маркиза
всегда относилась к крестьянам по-добрососедски и по-матерински заботилась о
них; хотя она и не могла подарить корову, кувшин молока для больного ребенка
она давала с такой ласковой улыбкой и так искренне беспокоилась о здоровье
малыша, что старый Пьерро сказал однажды матушке Папийон: "Никто сроду и не
догадался бы, что она из этих проклятых аристократов".
Она, собственно говоря, была только женой аристократа. Дочь дижонского
врача, она принесла мужу вместе со скромным приданым лишь благородство души,
а не имени. Однако у него хватало знатности на двоих, о чем
свидетельствовали разбитые надгробья и гербовые щиты в местной церквушке. В
остальном же ее приданым, как и у Корделии, была ее прекрасная душа, и
поэтому с уходом Франсуазы семья сразу осиротела.
Ее муж, стоявший с двумя сыновьями около могилы, выглядел до странности
потерянным, - могло показаться, что умерла вдова, оставив не двух, а трех
сирот, у одного из которых на висках уже пробивалась седина.
Судьба была жестока к этому пожилому спокойному египтологу, внезапно
ввергнув его в пучину страшных несчастии. За последние две недели он
провожал к этой могиле уже третий гроб. Смерть детей опечалила его, хотя,
поглощенный своими книгами, он знал их очень мало; со смертью жены рушился
весь его мир.
Он медленно отошел от могилы. Было трудно поверить, что здесь