"Всеволод Петрович Воеводин, Евгений Самойлович Рысс. Слепой гость " - читать интересную книгу авторасо дня на день должен явиться Мехди, последний имам Магомета. Вы что-нибудь
слыхали об этом? - Как же, - сказал Бостан и ухмыльнулся. - Конечно, слыхал. Он обо всем слышал, все знал. - На вокзале вчера говорил один человек, что Мехди уже явился. Настоящий Мехди, потому что он умеет делать чудеса, вылечивать больных и всякие такие фокусы. Только говорят, что он должен пока скрываться у одного праведника на квартире, потому что, как только он сделает первое чудо, его сейчас же оштрафуют или отправят в милицию. Я засмеялся. Я вспомнил, что тоже слышал об этом посланце пророка. Рассказывала мать, очень взволнованная этим слухом, будто бы кто-то у них в прачечной уже видел Мехди своими глазами, или разговаривал с человеком, который его видел. А потом говорил о нем старик Мамед, слепой корзинщик, и, разумеется, издевался над матерью за то, что она верит всяким глупостям. - И он скрывается пока, - повторил Баширов, - потому что иначе его арестуют? Да, я вспомнил, мать говорила что-то вроде этого. Дан будто бы приказ не позволять ему показывать свою силу при народе. Ну, а про то, что его будут штрафовать за чудеса, ничего не слышал. Это, конечно, Бостан выдумал тут же, не сходя с места. - Мать у меня очень суеверная, - говорил я. - Сколько я с ней ни спорю - и в бога верит и всяким глупостям верит до сих пор. Я говорил так, чтобы показать Баширову и всем, кто сидел у него в кабинете, что я-то уж во всяком случае не поверю россказням о каком-то там - Откуда только люди выдумывают все эти глупости? - спросил я. - Они не сами их придумывают, голубчик, - сказал Баширов. - Им это подсказывают. Я не понял. - Кто? - Кто? - переспросил Баширов, и глаза у него сузились и стали злыми. - А кто убил твоего деда? Сразу же он отошел к столу, написал записку, чтобы Бостана пропустили в сад, и велел нам уходить. Я вышел на улицу растерянней, чем когда бы то ни было. Тот, кто убил деда, сказал Баширов, тот сочиняет эти рассказы о скрывающемся имаме. Зачем? Этого Баширов не объяснил. Он и так замолчал с таким видом, как будто бы рассердился сам на себя за то, что сказал лишнее. Опять я почувствовал вокруг себя какое-то невидимое сплетение обманов, хитростей, готовящихся преступлений. Я стоял на ступеньках у выхода из Совета, а Бостан тянул меня за рукав, торопил в сад. Я не отвечал. Я смотрел вдоль улицы. Крестьянин погонял ослика с двумя тяжелыми вьюками по бокам. Мимо нас прошел человек с ногой, забинтованной грязной тряпкой, прошел, волоча больную ногу, и даже не взглянул в нашу сторону. С тревогой я смотрел ему в спину. Кто он такой? Что я о нем знаю? Может быть, как раз это и есть один из тех неуловимых людей, о которых только что говорил Баширов, назвать которых не успел мой дед? На улицах было тихо, пешеходы были обыкновенными пешеходами, и тем подозрительнее они мне казались. |
|
|