"Леонид Влодавец. Мародеры." - читать интересную книгу автора

"евроремонтов", полки ломились от товаров - зазывные огни реклам на
Тверской, Новом Арбате, Ленинском - прямо Нью-Йорк какой-то! И полку
всяческих "Мерседесов", "Ауди", "Вольво", "BMW", "Тойот" явно прибыло.
Причем оказалось, что кое-кто из школьных друзей теперь ого-го! - за эти
менее чем два года карьеру сделал. Небрежно рассуждают о спросе, курсах,
ценах, долгах, дивидендах, всяких там
бартерах-клирингах-лизингах-шопингах... В бывшей тусовке все поменялось,
остались либо упертые, которых уже трудно понимать, потому что из них
половина на игле, либо совсем сопливые, которые жизни не знают. Те, кого
он знал, - уже не те. И говорить с ними трудно. Как с глухими. По первым
же вопросам насчет Чечни становилось ясно, что она интересует их так же,
как результат вчерашнего футбольного матча. А он, Никита, - как занятный
экземпляр человека, который побывал в неком экзотическом месте. Это в
лучшем случае. Но могли и похихикать, например, усомниться, что он
действительно был под огнем. Или пожалеть, повздыхать: дескать, куда тебя,
дурака, занесло? Говорили же, не жмоться, сделай справку, откоси...
В общем, он перестал общаться почти со всеми. Сидел дома, пытался читать
старые, когда-то любимые книги, но они его не радовали. Телевизор вообще
выключал, едва кто-то начинал рассказывать народу про Чечню. И плейер не
слушал - все казалось тошным и пошлым. Валялся на кровати, смотрел в
потолок и молчал.
Вытащил его окончательно и бесповоротно, как это ни странно, все тот же
ворованный дневничок. Но об этом немного позже.


НАПАДЕНИЕ


Ощущение опасности не проходило. Никита даже четко определил, откуда может
исходить угроза: сзади, от двери, ведущей на чердак. Словно бы оттуда в
спину дуло, холодок какой-то шел, душу леденящий. Сразу обострился слух.
Тишина спящего подъезда не казалась совсем мирной и безмятежной. Уши
словно бы фильтровали всю массу шумов, звуков, шорохов и шелестов, из
которых эта тишина состояла. Где-то вода из крана капала, где-то
похрапывал кто-то, где-то кровать скрипнула, где-то - половица. Это все
нормальные, безопасные звуки. Все они шли снизу, из квартир. А вот долетел
неясный шорох с чердака. Он как бы тряхнул за плечо: хватит сидеть, надо
что-то делать!
Проще всего было спуститься вниз, от греха подальше. Но там, внизу, кто-то
топает, поднимаясь наверх; скорее всего кто-то из гостей домой
возвращается. И им может показаться, например, что Никита чью-то квартиру
- возможно, их собственную - пытался взломать, а теперь удирает.
Это предположение встревожило его. А вдруг идут на пятый этаж? Глянут
наверх - увидят сидящего на рюкзаке Никиту...
И Никита решил, что спокойнее будет, если он поднимется к той самой
чердачной двери. Чтоб не гудели железные ступени, сдернул с ног кирзовые
опорки, и, мягко ступая шестяными носками, добрался до маленькой
площадочки, сооруженной из железобетона на прочной, крепко
вцементированной в стену, раме, сваренной из швеллеров и обнесенной
перильцами из толстых арматурных прутков. Здесь его снизу никто не смог бы