"Григорий Власов. Смертоносная игра" - читать интересную книгу автора

потерянным, терять еще четыре дня Смирнову не хотелось.
- Танечка! У меня все готово, прокурору осталось только расписаться. Вы не
подмахнете бумаги.
Танечка славилась своим умением подделывать подписи различных должностных
лиц. Она взяла бумаги Смирнова, поглядела и наморщилась:
- Hет, Арсений Викторович, если б какая другая бумага, а это ордер.
- Hу, пожалуйста, Танечка!
- Hет, не могу! - в голосе, впрочем, не было должной убежденности.
- Дело очень срочное! Я бы сам поставил закорючку, но она будет сильно
отличатся от подписи. Да и если что, ответственность я беру на себя!
- Hу ладно, - сдалась секретарша, - А что мне за это будет? - кокетливо
добавила она.
- Hу, - замялся Смирнов, - разве что поцелую.
- До чего мужики нищие пошли!
Танечка нахмурила свой лоб, серьезность сделала её смешной, совершила
несколько волнообразных движений правой рукой и, решившись, в левом верхнем углу
постановления наискосок написала "Санкционирую" и поставила размашистую
многозавитушную подпись прокурора. Скрепив её печатью она отдала ордер на обыск
Смирнову.
- Простите, Арсений Викторович, ордер на арест я не подпишу.
- С меня полпоцелуя! - Смирнов со всевозможной энергией, на которую был
способен, чмокнул Танечку в щечку и выскочил прочь.

Было четыре часа вечера. Смирнов понял, что поспешил. Добропорядочные
граждане еще только поглядывали на часы, ожидая конец рабочего дня. Дом 13 на
улице Крылова был закрыт, лишь собака из-под забора испуганно облаяла
следователя. Смирнов вернулся в автомобиль и принялся ждать. Шатаясь, мимо
прошел пьяный мужик. Hе смотря на прохладу, он был в одной полосатой майке,
выражающей его принадлежность к флоту. "Вот мои постоянные клиенты, - подумал о
пьяном Смирнов, - гуляет на воле пока кого-нибудь не пристукнет, или не
проворуется. Физгеер - другое дело. Странный он выбрал способ свести счеты с
Оголовским. А фамилия какая странная, неудивительно, что ни один свидетель не
запомнил её". Смирнов несколько раз повторил фамилию, заучивая её и, вдруг, у
него перед глазами всплыла строчка из милицейского протокола: "Больной Физгеер
М.H. доставлен в больницу". Ё-моё! В тот день, в тоже время когда погиб
Оголовский, в двухстах метрах от дома Бороды патруль подбирает главного
подозреваемого в состоянии эпилептического припадка. Он ходит вокруг да около
три дня, а все данные, стоило только сопоставить время и место действия, были у
него.
С досады на самого себя, он резко завел двигатель и рванул с места на
третьей скорости, не заметив, что обдал грязью полную женщину средних лет с
тяжелыми хозяйственными сумками. Он уже не видел ее возмущенное лицо и не слышал
гневной реплики, которую она послала ему вслед.
В больнице все устроилось как нельзя лучше. Удостоверение работника
прокуратуры открыло перед ним все двери. Он поговорил с дежурным врачом,
просмотрел регистрационные книги и отправился прямиков в палату к Физгееру. Он
его сразу узнал, хотя в живую увидел впервые. Левая рука Физгеера была на
перевязи и он сидя на кровати играл в шахматы с другим мужиком, обе ноги
которого были в гипсе. Смирнов невольно взглянул на позицию и сразу понял в
какое безнадежное положение поставил Физгеер своего соперника.