"Александр Власенко. Помешанный Карам ("Секреты опытного дрессировщика") " - читать интересную книгу автора

собаку, и наказать не стесняются, и перегибов никаких не допускают.
Пацаненок, что кусаный был, уж точно не нытик и не трусишка, держится
молодцом. В общем, никаких подозрительных моментов за два с лишним часа
интенсивной работы у нас не обнаружилось, хотя "азиатеныша" мы провоцировали
вовсю, предоставляя массу возможностей проявить гнилые замашки, да и хозяев
я напрягал крепко в ожидании, не замечу ли за кем истерической вспыльчивости
либо других каких нервических закидонов. В чем же тут, интересно, корень
проблемы, черт ее побери?
В промежутках между занятиями щен вел себя мирно. Мы его опять
нагрузили будь здоров как, и опять ничего крамольного наружу не вылезло. А
вечером того же дня звонок: клацнул, гад такой, снова по мальчишке и снова
беспричинно. "Что ж, - говорю, - вечерок я ради такого дела освобожу да
посижу у вас в гостях после следующей муштровки пару часиков, понаблюдаю за
уродом в домашних условиях".
Ох и закрутил же я гайки на третий раз! Рядом с этим уроком прусская
казарма времен Фридриха Великого показалась бы псенку, будь у него
возможность для сопоставления, не более чем пионерским лагерем. Придирался я
к нему похлеще недоспавшего старшины хохляцкого происхождения. Ну и где хоть
одна, хоть чуть видная зацепка? Нет ничего.
Сижу в гостях, выбрав место с обзором самым наилучшим. Внимание к себе
стараюсь не привлекать, по возможности молчу и лишний раз не шевелюсь. Под
рукой у меня заряженный стартовый пистолет, толстый "боевой" стек, который
собачьим зубам не под силу, и связанная узлами стальная цепочка. С полчаса
ждал, и вдруг - вот оно! Проходит пацаненок мимо щена, в метре где-то, а
тот, доселе тихо лежавший, как-то неестественно напряженно поднимает голову,
бесшумно встает и начинает следом за ним красться, все быстрее и быстрее. Ах
ты тварь хищная! С криком вскакиваю, кидаюсь наперерез и швыряю цепочку.
Попасть не попал, но все-таки отвлек и атаку успел прервать. Уже готовый
было к нацеленному броску, раздосадованный моим вмешательством "азиатеныш",
оскалясь, переключается на меня. Глазки у него мутные и определенно
невменяемые. Бабахаю из пистолета дуплетом непосредственно перед зубастой
харей. Грохоту столько - аж уши закладывает. Децибелы, используемые в
больших количествах, против необстрелянных собак - средство чрезвычайно
эффективное и на практике не раз проверенное. Акустический удар по
барабанным перепонкам ошеломляет их ничуть не слабее, нежели неожиданное
приложение ко лбу, с размаху, увесистого подручного предмета. (Лечение
психических припадков музыкой рекомендовали, кажется, еще древние греки.
Правда, неизвестно, что то была за музыка. Случаем, не бой ли в литавры над
ухом? По крайней мере, самому знаменитому барду античности, Орфею,
благозвучными аккордами спастись не удалось, когда взбесившиеся вакханки
гурьбою набежали и жареный петух их в соответствующее место клюнул. А
встреть он в тот миг разгулявшиеся сверх всякой меры женские массы в упор не
сладким треньканьем, а громом артиллерийского салюта - и где были бы те
вакханки? На основании неоднократно проделанных опытов, смело берусь
утверждать, что выстрелы, при грамотном их исполнении, приводят в чувство
озверевших млекопитающих и утихомиривают низменные инстинкты куда надежнее,
нежели струны первой на всю Ойкумену кифары.) В частности, так произошло и в
нашем случае. Пыхающего злобой мерзавца внезапно и своевременно
произведенной канонадой унесло к стене едва ли не со скоростью звука. Однако
он, все еще дурной, по-прежнему недвусмысленно показывал клыки и горел