"Александр Власенко. Альтаир ("Секреты опытного дрессировщика") " - читать интересную книгу автора

достаточно оснований не только у инспектора Гусева, но и у всех остальных
членов приемо-оценочной комиссии. Только мне одному нельзя было с ним
соглашаться, существовали на то у меня весьма серьезные субъективные резоны.
А объективно-то, конечно, никакая служебная карьера Альтаиру (так этот
поганец был наречен) не светила ни в ближайшей, ни даже в самой отдаленной
перспективе, да и вообще никакой иной перспективы у него не просматривалось,
кроме незамедлительной выбраковки, списания и вследствие сего преждевременно
скорой встречи с прапращурами. Данная процедура, собственно говоря, ему
предписывалась действовавшим тогда наставлением по служебному собаководству.
Пытаться дрессировать трусов, даже и вполовину не настолько отъявленных, как
этот экземпляр, справедливо считается занятием практически безнадежным. Но у
меня ведь положение безвыходное. Все это понимают, смотрят сочувственно,
ждут. Я сам должен вынести приговор собаке и вместе с тем - только-только
начатой мною в питомнике племенной работе. Альтаир - именно тот первый блин,
который комом. Но его мне не простят. Потому что достал я уже начальников
своими инициативами и нововведениями.
Нельзя тянуть паузу до бесконечности, неприлично. Предельно спокойно и
равнодушно говорю:
- Пусть поживет в питомнике, освоится немножко. Там видно будет.
Поглядел Гусев испытующе. Ясное дело, прошу отсрочки. Да неужели
отсрочка что-нибудь изменит в мою пользу? Смешно и надеяться. Вот разве что
провалюсь с еще большим треском, только и всего-то.
- Ладно, - отвечает. - Пусть поживет. Немножко...
Увы, за два последующих месяца своего существования Альтаир не
претерпел по части поведения никаких хоть сколько-нибудь ощутимых изменений.
Более омерзительного труса я в жизни своей не видывал. В течение всего дня,
пока в питомнике были люди и постоянно лаяли собаки, он носа своего из будки
не высовывал. Даже к еде. Вожатые порой его и кормить забывали: думали, что
вольер пустой и, значит, миску ставить незачем. Он и гадил в кабине, боясь
днем выйти на свет. Увидеть Таира в полной красе можно было двумя способами.
Первый - вытащить из будки силой. Противное занятие. Остекленевшие,
остановившиеся глаза, ступорная окаменелость мышц, обильные выделения из
всех предназначенных для этой цели отверстий, включая вонючие параанальные
железы. Один раз попробуешь так сделать - больше вряд ли захочешь. Второй
способ требует времени и терпения. В конце рабочего дня, когда вожатые уйдут
домой, надо распахнуть дверь в Альтаиров вольер, оставить напротив нее миску
с кашей и тщательно замаскироваться на местности. После того, как собакам
наконец надоест брехать, следует в тишине подождать еще минут пятнадцать.
Тогда, непрестанно озираясь и тревожно поводя носом, на трясущихся и
подгибающихся ножках из кабины к двери медленно-медленно начинает
подкрадываться энтая гадость. Тихонько высунет из вольера морду, изучит
обстановку. Если ничего не испугается и собаки молчат, таким же макаром
выползет наружу, недоверчиво принюхается к каше. Если очень голодный, то
судорожно похватает ее из миски, а если не очень - то и жрать остережется.
Может и попутешествовать немного вдоль стеночки или забора, но на открытое
пространство ни за что не выйдет. Коли вздумаешь в это время к нему подойти,
то не убегает даже, а прижимается к земле и пускает лужу. В общем, не
собака, а сплошная блевотина.
Не подумайте, ради всего святого, что получение посредством разведения
настолько выдающейся дряни явилось исключительно моей заслугой. Хотя от