"Леонид Владовец. Призраки бездонного озера" - читать интересную книгу автора

то увидели машину гаишников, покосившийся фонарный столб и вдребезги
разбитую "Ауди", в которую еще и "КамАЗ" сзади врезался... А когда папа
притормозил и спросил у гаишников, что сталось с водителем, те печально
развели руками: "Летальный исход". Позже мама объяснила Женьке, что
"летальный исход" означает: Григорий Михайлович разбился насмерть. После
этого случая вся семья целую неделю переживала. Даже Женька прекрасно
понимал, что если б они тогда сели в эту злосчастную "Ауди", то был бы им
всем летальный исход. Только папа позволил себе заметить, что вообще-то
Григорий Михалыч на дне рождения выпить не отказывался, хоть и был за рулем,
и чем садиться к такому в машину, лучше пешком идти.
Наконец, был еще один случай, пожалуй, самый нелепый и ужасный. Один
старичок, живший в доме напротив и часто посиживавший во дворе за чтением
газет, в то время как его маленькая собачка бегала по двору, как-то раз
присел на свою любимую лавочку поблизости от хоккейной коробки, где Женька с
товарищами играл в футбол. Сел и стал читать, а потом вроде бы задремал.
Женька с ребятами, наигравшись вволю, убежали по домам, а старичок все так
же сидел на скамеечке, и вокруг него вертелась его собачка, отстегнутая от
поводка. По двору мимо скамейки прошел не один десяток людей, многие из
которых хорошо знали этого старичка, а некоторые, проходя мимо него, даже
говорили: "Здравствуйте!" или "Добрый вечер!". Лишь тогда, когда стемнело и
собачонка, набегавшись досыта, стала сперва теребить старичка за брюки -
мол, пора домой, хозяин! - а потом тревожно затявкала и, наконец, жалобно
завыла, кто-то догадался, что дело неладно... Оказывается, старичок вовсе не
заснул, а умер. И даже бабки, его ровесницы, которые все про всех во дворе
знали, толком не выяснили, отчего он скончался. Просто сердце остановилось -
и все.
Почему именно этот случай произвел на Женьку такое сильное впечатление,
трудно сказать. Наверно, потому, что он хорошо понимал, отчего мог бы
погибнуть, если б ему на голову сорвалась сосулька или если б он сидел в
"Ауди", которая ударилась о столб, а тихая и незаметная смерть старичка
содержала в себе какую-то загадку, тайну, неизвестность. То есть, конечно,
врачи потом установили, отчего умер этот дедушка, составили медицинское
заключение, где все по-научному объяснили и записали. Но Женька-то этого
заключения не видел, а если б ему и дали его прочитать, то все равно ничего
бы не понял. Зато он прекрасно помнил, как этот старичок выходил из своего
подъезда, опираясь на палочку, с собачкой на поводке и с газетой в кармане -
почти так же, как вчера, позавчера, поза-позавчера и еще много раз до этого.
Ведь этот старик вышел на пенсию еще до того, как Женька родился! То есть
можно сказать, что в течение всей Женькиной жизни он в одно и то же время
выводил гулять свою собачку и садился на лавочку читать газету. Во всяком
случае, когда погода позволяла. Много-много раз он садился на эту скамейку и
разворачивал газету, будучи совершенно уверен в том, что, дав собачке
погулять и подышав свежим воздухом, не спеша вернется в свой подъезд,
поднимется на лифте в квартиру и продолжит жизнь по своему стариковскому
распорядку. Может, книжку почитает, может, телевизор посмотрит, а может,
просто вздремнуть приляжет. И в тот роковой для него день старичок, садясь
на скамейку, наверняка не знал, что уже не вернется домой. Вот страшно-то!
Жуть пробрала Женьку, когда он вспомнил об этой тихой, незаметной,
внезапной и вроде бы совершенно беспричинной смерти. Пришел человек посидеть
на лавочке, почитать газету. Никто на него не нападал, никто в него не