"Георгий Николаевич Владимов. Большая руда" - читать интересную книгу автора

- А я, думаешь, умею?
Пронякин накрыл письмо тетрадью. Он уже понял, что так ему не
отделаться. Фигуры были огромные, точно играли не люди, а самосвалы. Одной
пешки не хватало, и Антон заменил ее куском бурого камня, синеватого на
изломе.
- Это что? - спросил Пронякин.
- Руда, - ответил Антон. И первый пошел конем, хотя у него были черные.
Почему он начинал конем, трудно было понять. Должно быть, он ему
нравился реальным сходством с лошадью.
Через минуту Пронякин взял у него этого коня и кусок руды, а еще через
пятнадцать ходов, очень хитрых и достаточно примитивных, загнал короля в
угол и принялся за свое письмо.
"... Ты шифоньер продай, чего за него держаться, а кровать
никелированную мы и в Белгороде купим, себе же дороже везти. Но денег
особенно не жалей, до Рудногорска лучше таксишника найми, а если компания
подберется, то будет совсем недорого. И приезжай, не медли, а то я уже по
тебе, честно, соскучился..."
Антон мучительно думал. Он еще не догадался, что уже получил мат.
- А вот так? - спросил он, с торжеством двигая ладью.
- Иди к Богу в рай, - сказал Пронякин. - Припух ты давным-давно.
- Брешешь.
- Ну сиди, думай.
Но Антон не стал думать. Он поверил Пронякину на слово.
- А говорил - не умеешь. Чудак! Но ты мне все-таки нравишься.
- Ты мне тоже.
- А по новой? - спросил Антон.
- Иди к Богу в рай.
Пронякин терпеливо ждал, когда он уйдет. Но он вернулся и просунул
голову в дверь.
- На танцы пойдешь?
- Пойду, - нехотя отозвался Пронякин.
- В тумбочке у меня галстучек - девки прямо стонут. Только гляди, чтоб
они его помадой не заляпали.
И ушел наконец, грохая сапожищами в коридоре.
"... Может, здесь-то и заживем, как мы с тобой мечтали, - выводил
Пронякин. - И все у нас будет, как у людей. Но и прошлую нашу жизнь забывать
не будем. Жду тебя скоро и остаюсь уверенный в твоей любви любящий муж твой
Пронякин Виктор".
Он заклеил письмо и, выйдя, опустил в ящик на фонарном столбе. Потом
распаковал чемодан и оделся в темно-синий костюм, купленный проездом в
Москве. Костюм сидел на нем неважно, но была сильная надежда на Антонов
галстук, который и впрямь оказался выше всех ожиданий. Он зачесал свои
длинные пряди, побрызгался "Шипром" и положил в кармашек, уголком вверх,
надушенный платок. В зеркальце он увидел свой глаз, разрезанный несколько
косо, смуглую твердую скулу и трудную складку возле широкого коричневого
рта. Он никогда не задумывался, красив ли он, он хотел знать, выглядит ли он
прилично.
Таким появился Пронякин на танцплощадке Рудногорска - на пятачке
асфальта, шагов двадцати в диаметре, посреди огромного холмистого пустыря.
Пустырь имел большое будущее, он находился в центре поселка и мог