"Райдо Витич. Игры с призраком. Кон второй ("Война теней" #3)" - читать интересную книгу автора

словно во сне, а взгляд - дикий и больной - все шарил округ, выискивая своих
среди трупов родичей.
- Мамо... - тихо шептали губы
Халена не сдержала стона, спрыгивая на выгоревшую землю, уставилась в
небо, сдерживая слезы. А там тоже никого: ни облачка, ни птицы, только серый
дымок вьется.
Зажмурилась воительница: хоть куда смотри - больно.
И пошла за остальными по городищу в слепой надежде кого живого
встретить.
Да только трупы, трупы: порубленные мужчины без броней - видно до
последнего держались, так же ясно, что неопытны - по-глупому смерти
отдались - кто с ножом в животе, кто со стрелой в сердце, в спине, кто без
головы да без рук.
Парень молодой, девчонку-ровесницу телом прикрыл. У той стрела прямо в
горле торчит, а он, как еж, со спины стрелами утыкан. Молодка как за водой
шла, так смерть у колодца и нашла. А чуть дальше старик и мальчик, совсем
дитя - оба зарублены. Лежат рядом и в небо голубыми глазами смотрят, ветер
седые и русые волосы гладит и словно будит почивших - вставайте.
Халена застонала, на колени рядом с ними рухнула и взвыла в небо:
- За что?!!
- Бяда-а, - протянул Гневомир глухо. Ладонь посестре на плечо положил,
присев рядом. - Крепись... Наши тоже здеся: Межата, Сулима в куски
изрублен... В полон похоже и брать не брали. Всех положили...Да, эх!...
Воительница только челюсти сжала, черными глазами на побратима
уставившись: воины?... Дети! Детей-то за что?!! А нет слов и сил на них нет.
И слезы высохли. Пусто в душе, будто и ее как это городище выжгли. И ярость,
что дым по селенью, ползет по сердцу, душе, разум затмевая.
И вдруг, глядя на убитых, четко осозналось - беда. Не баловство, не
игрища - война.
То, что ночью было, иначе, чем обычным ратным делом не воспринималось.
Может, сумрак игры с разумом играл, может душа, размягченная покоем да
привольным житьем, боль принять не спешила. Да и не было настолько горьких
потерь: воину на роду написано в сече полечь. Так то воин - муж зрелый, по
уму живший, по чести голову сложивший. Больно, но печаль светлая - знатно
пожил, знатно рубился и погиб за веру и правду, род оберегая. А этот
мальчонка, за что Моране отдан? Наверное, только-только 'мамо' говорить
научился - рубашенка-то до колен, ножки голенькие...
Халена встала, лицо судорогой свело, а взгляд такой стал, что и
Гневомир невольно отшатнулся.
Зачем она раньше жила и как - Халена знать больше не хотела, все, что
'вчера' - ушло и кануло безвозвратно ненужное, а она четко осознала, зачем
живет, что ей 'сегодня' и 'завтра'.
Тут завыл кто-то, страшно, дико. Гневомир с Халеной на истошный крик
ринулись и увидели Трувояра. Полянич выл над телом пожилой женщины и
мальчика лет двенадцати. И вопроса не было: кто? Только на лица посмотри -
ясно мать и брат полянича. Мальчик видимо защищал дом, от которого сейчас
лишь головешки остались - в руке крепко нож зажат.
- Тихо, паря, тихо, - пытался успокоить Трувояра, оттащить от тел
Вологор. Удалось. Трувояр встал, обвел хмурые лица дружников безумным
взглядом, кулаки сжал и видно не знает, что делать: то ли лететь неизвестно