"Райдо Витич. Игры с призраком. Кон второй ("Война теней" #3)" - читать интересную книгу автора

военачальники, раз так своих располагают. Пойдет конница и застрянет И ни
один не уйдет. Всех причешут.
Виват мудрости Купалы - хмыкнула Халена, занимая позицию впереди
Гневомира. У того лицо вытянулось и речь потерпела значительное поражение.
Минут пять он что-то внятное сказать силился, так и не сподобился. Халена,
предчувствуя старый набор слов из нравоучительно-попечительной тирады,
покосилась на него через плечо и кинула:
- Осади!
Он с треском сомкнул резцы. Лошадь Миролюба фыркнула в ответ и нервно
отшатнулась.
- Не пужай животину, - прошипел парень недовольно ему в спину и добавил
тише. - Нож-то давай. Сам сказывал, на спор его ставил...
- Да отдам!
- А что за спор? - поинтересовалась девушка.
- Что ты кашу дома хлебать будешь, покамест мы порубимся. Гневомир нож
отцовый ставил, что Мирослав в обрат тебя не пустит.
- А и не пустил, - пожала плечами воительница.
- Во, слыхал?! - качнулся к Миролюбу Гневомир. - Так что спор ничейный,
мой нож, мне и остается.
- Ага, а как же она тогда здесь оказался?
- Резво обернулась...
- Ага, у меня ковер модификации планер. Беспосадочный рейс на бреющем
полете. Три верхушки от кедров - на дрова, но я снова с вами, друзья мои! -
пробасила Халена, с насмешкой. Парни хлопнули ресницами.
- Энто чаво? - озадачился Гневомир.
- Воздушное средство передвижения, выполненное по повышенной
аэродинамической схеме. Скорость примерно 1000 бегов в час, электронная
система навигации и автоматическая система тепловой регуляции,
Парни засопели:
- Бавишся да? Игриливая нашлась, - прошипел впереди стоящий воин
Борун. - А ну смолкли разом! Чтоб и вздоха не слыхать было!
Халена поняла, прониклась, замерла. И побратимы не отстали - вздохнули
дружно, мух да стрекоз вспугивая, затихли, словно вовсе исчезли. Тихо в
лесу, только ветер гуляет, листвой шелестит, пчелы жужжат, кузнечики в траве
резвятся - а боле и нет никого.

Самое тяжелое - ждать. А ждать, изображая дерево - тяжелей вдвойне. То
муха назойливая прилетит, то комар зажужжит, в щеку вопьется, то конь
притомится, начнет ногами перебирать. Час прошел, второй. Вот уж и вечер,
ночь подбирается, а с ней и сон спешит, одолевает дремотой. Халена к который
раз стряхнула его, плечи расправляя, мышцы разминая, да кой толк, все едино
наваливается, голову к конской гриве гнет. И манит, манит...
Там, в зыбкой дреме, словно забытые легенды, бродят чужие призраки,
неясные силуэты, рождаются и умирают странные сюжеты. Коллаж отрывков,
разрозненные сполохи прошлых событий - светлые пятна в темноте памяти.
Только вот кто эти люди, что являют ей свои лица? Зеленоглазый атлет, худой,
угрюмого вида блондин, седовласый мужчина в белом? А малыши, что смотрят на
Халену из глубин то ли ее, то ли чужих мемуаров - чьи они, кто? Почему
сердце так рвется к ним, летит душа и рука тянется, стремясь ощутить тепло
их кожи: милые мои, милые...