"Райдо Витич. Испытание на зрелость" - читать интересную книгу автора

будущее и думал о том, что когда-нибудь, кто-нибудь найдет груду
металлопластика и сочтет с чего все началось и чем может закончиться. Именно
камням я доверил и историю своего падения. Как художник я был бездарен, но
все же смог изобразить на сводах пещеры внятный рассказ. Именно тогда я
понял, что не поднимаю Эву до своего уровня, а опускаюсь до ее, и посчитал
это закономерным наказанием. Однако принимать расстановку безропотно не
хотел.
Мы построили дом из камней, очистили площадку перед ним, и по вечерам,
сидя у дома и глядя на звезды, я рассказывал Эве, что знаю, чему меня учили.
Она же слушала в полуха, смотрела на меня, улыбалась и думала о своем.
Сначала ее мысли были для меня непостижимой загадкой, и лишь позже, когда
под моей рукой, что легла ей на живот, забилась жизнь, я понял, в чем дело.
Эверли ждала ребенка и только это занимало ее. Все остальное просто не
имело значения. Организм что рос в ней, был организмом Оша и замкнул все
системы на себе для сохранения своей целостности.
В день рождения сына разбушевалась стихия, ливень случился точь в точь,
как тогда, и был мне знаком - планета не прощает, но дает возможность
исправить. Мальчика мы назвали Кай-йин - Кай иной. Он был резвым и
смышленым, но упрямым как мать, и порой не понимал, что творит, как отец. Он
был Оша. И все же был человеком.
Его организм был столь же вынослив, как и мой, острый ум позволял
быстро развиваться и схватывать на лету, но в один из дней я заметил в нем
совершенно несвойственную Оша агрессивность и упрямство, низменное
пристрастие, безосновательное и бездумное. Ему нравилось сшибать палкой
листья и ветки, и... разорять гнезда, лакомясь яйцами птиц. Острое зрение и
чутье Оша, как и ловкость, увы, в этом ему способствовало.
Я упорно втолковывал ему законы мироустройства, пытался привить
уважение к планете, но он слушал как Эва - внимательно, и в тоже время,
находясь мысленно, где угодно. И запоминал ровно столько, сколько мог
принять, как и мать - по сути пшик.
Воображение, передавшееся от матери, увлекало его в немыслимые небесные
дали и не давало принять очевидное на земле.
Я не сдавался и все же не преуспевал.
Второй у нас родилась Эви-йна. Девочка на удивление была похожа больше
на меня и казалась истинной Оша. Именно она впитывала знания, понимала
больше чем ее брат и мать, и первым научилась общению с миром, энергиями, а
не с нами. Ее интеллект и энергетика были на уровне отца, но организм и
психика был материнским, хрупким. Она часто болела, но никогда не жаловалась
и проявляла уникальные терпение и терпимость.
Эви-йна была немногословна, как и я. Эверли очень беспокоилась за нее
из-за этого, обвиняла меня в совершенно непонятном - ненормальности дочери.
Мне действительно было не понятно на чем базируется столь странный
вывод женщины.
- Если кто и ненормален из нас, так это ты, - сказал ей честно, не
сдержав себя. Мне было больно за девочку, более организованную и развитую
чем мы все.
Эва позеленела от ярости и отвесила мне пощечину, принялась бросаться
словами, как предметами, обвинять, придумывая еще большие нелепости, чем уже
выдала.
Меня не задевала устроенная женщиной буря, но я видел, как ссора больно