"Виталий Слюсарь. Исчезновение Роберта Хэммита ("Возвращение Ктулху")" - читать интересную книгу автора

ниточку, которая во время эксперимента будет связывать его с внешним миром.
Он начал подниматься по приставной дюралевой лесенке к саркофагу.
Это громоздкое сооружение, вокруг которого группировалось все прочее
оборудование саркофагом назвал сам Роберт. Оно и впрямь здорово смахивало на
саркофаги из древних захоронений. Высотой почти в человеческий рост, с
толстенными стенками, не пропускающими извне ни звука, ни света, с трубками,
по которым должна закачиваться вода.
Я поднимался следом за Робертом, следя, чтобы не запутались провода от
датчиков на его теле, которые шлейфом тянулись за ним к стойкам с приборами.
Роберт перелез через край саркофага, повернулся ко мне, чтобы взять
дыхательную маску, через которую ему будет подаваться воздух.
- Не передумал? - Я снова попытался отговорить друга от этой затеи.
Он лишь отрицательно мотнул головой, надел маску и погрузился в ванну,
уже наполненную водой. Вода сомкнулась над его лицом.
- Порядок? - спросил я.
Роберт поднял руку и показал мне большой и указательный пальцы,
сомкнутые вколечко: все о'кей.
Мне оставалось только уложить провода и шланги в специальные
углубления, задвинуть массивную крышку и закрутить фиксирующие зажимы.
Сделав это, я поспешил к своему месту за панелью управления. Торопливо
натянул наушники, поправил гибкий микрофон у угла рта.
- Хьюстон вызывает "Аполлон". Проверка связи. Прием.
- Все в порядке, Хьюстон. Слышу тебя отлично, Джек. Запускай стартовую
программу.
Голос Роберта был искажен маской и ларингофоном, но в нем явственно
слышалась усмешка. Видимо, моя неказистая шуточка помогла ему немного
расслабиться... как и мне самому.
Я положил руки на клавиатуру, застучал по кнопкам, запуская программу
"Погружение". На мониторе передо мной одно за другим открылись несколько
окон, по-комариному заныли сервомоторы, приглушенно загудели насосы.
Программа пошла. Теперь она автоматически уравняет температуру воды в
саркофаге с температурой кожи Роберта, возьмет на себя слежение за десятками
параметров, обеспечивающих его полную изоляцию от внешнего мира. С этой
минуты он не услышит даже моего голоса - связь в ходе эксперимента будет
работать в одностороннем режиме.
Я попытался представить его сейчас там - в полной темноте, в безмолвии,
плавающим в стальном гробу, - и ощутил что-то вроде приступа клаустрофобии.
По коже пробежали мурашки. Бр-р-р!
Теперь мне оставалось лишь отстраненно наблюдать за ходом эксперимента.
Все остальное взяла на себя разработанная Робертом программа. Только в самом
крайнем случае, если датчики покажут угрозу его жизни, я должен вмешаться в
ее ход... но не раньше.
Время тянулось медленно. За пределами неверного круга света,
очерченного вокруг нашей аппаратуры, сгустился непроглядный мрак глубокой
ночи, и мне начинало казаться, будто этот мрак растворил в себе не только
пустое пространство склада, но и лежащий за его стенами город, и вообще весь
мир... Меня окружала гулкая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением
сервоприводов, мерным писком датчиков, регистрировавших пульс Роберта, да
его искаженным электроникой почти до неузнаваемости голосом, что время от
времени шелестел в наушниках.