"Георгий Вирен. Черный ход или господин Штосс" - читать интересную книгу автора

что за мораль? Красота - губительна? И как отличить божественную красоту от
сатанинской? Выходит - бойся любой красоты? Проще говоря: зачем вы юноши,
красивых любите? Неужели ты не видишь, как это мелко, плоско?
- Знаешь, так любой сюжет раздеть можно! "Отелло" - дешевый адюльтер,
"Дядя Ваня" - история алкаша, "Вишневый сад" - проблемы старых дев, трудный
путь от половой неудовлетворенности к климаксу. Нельзя же так, Лёва! А этот
"Штосс" можно очень красиво на театре поставить - загадочно, мистично,
элегантно... И никакой политики.
- Нет, Андрюша, нет, это всё не то... я чувствую; в этой истории есть
что-то серьезное, глубокое, непростое... Думай, думай. И я буду думать.

* * *

"Кто он, этот Лугин? По Лермонтову - ипохондрик, скиталец, тайный
художник, разочарованный человек, не верящий в возможность искренней любви к
себе, а только в свое умение увлечь, обмануть... А ещё - игрок, человек
азартный... Нет, не вяжется - противоречиво и мало... Лишний человек? Некто
вроде Печорина? Нет... Кажется, будто что важное о нем не успел (или не
захотел? или не сумел?) написать М. Ю. Почему Лугин так запросто вступает в
игру с привидением? Почему так упорно продолжает её вечер за вечером? И
причем тут портрет с живым лицом? На что - наконец! - решился Лугин?

А дело в том... дело в том, что..."
Андрей встал из-за стола, посмотрел в окно: снег сошел недавно, обнажив
заваленный хламом и отбросами двор. Налетел ветер, подхватил мусор, погнал
его по асфальтовому полю, по лужам; мусорный ветер трепал голые деревья,
торопил серые рваные облака... И Андрей неожиданно понял, что знает ответы.

ВЕРСИЯ

Что-то сдвинулось, переменилось в мире ещё тогда, когда он вышел из
дома - полдневный жар плавил Петров "Парадиз", - когда шагал по обезлюдевшим
улицам, когда искал этот Столярный переулок, этот дом Штосса, и вот теперь,
сыграв с десяток партий с загадочным стариком, Лугин понял, что судьба его
решительно свернула с накатанного ровного пути и ринулась в смертельный
рискованный бег - наобум, наудачу, на пан-или-пропал, и это было прекрасно.
Кончилась тоска тягомотного сплина, бесцельность и бессмысленность, когда
"пусто сердце, празден ум", началась - Игра. Он догадывался, с кем свел его
ночной штосс, он чувствовал цену партии, растянувшейся на много
лихорадочно-напряженных часов, и благодарил судьбу за столь роскошный
подарок: кончилось, кончилось унылое безвременье; и пусть близок финал -
отчаянное "финита ля комедия!" - всё лучше, всё неизмеримо лучше, чем
пустыня ипохондрии! А значит - вперед! Безрассудно, наобум, наудачу, на
пан-или-пропал - и даже если вещий голос явственно шепчет сдавленным
дишкантом: "Пропал!" - всё равно, всё равно!
Он решился.
- Послушайте, - наконец собрался с силами Лугин. - Вы ставите на кон
нечто эфемерное, не так ли?
Старичок промолчал, хитро и недобро ухмыльнувшись.
- Ну так вот, а я - вполне осязаемые полуимпериалы. Вы не находите это