"Иван Виноградов. В центре Европы (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

улавливаешь даже еще не видя причины ее. Прекратилась стрельба в одном
створе, прислушались к этому и соседи. И постепенно черные от пороховой
копоти и белые от известковой пыли солдаты начали останавливать стрекочущую,
секущую машину боя. Начали даже выглядывать из за простенков и поверх
пулеметных щитков. Выглядывали осторожно и настороженно, с нацеленными через
улицу стволами, но уже посматривали и вниз, где навстречу друг дружке бежали
две немки - маленькая и взрослая.
Когда они встретились и мать унесла ребенка в первый ближайший к ней
подъезд, снова замелькали тут и там вспышки выстрелов, брызнула на стенах
штукатурка. Здесь все споры, все вопросы - и главнейший из них вопрос о
жизни и смерти - решались только огнем. И долго еще огонь бушевал на улицах
этого города.
Но был же момент понимания даже между смертельными противниками, давно
втянувшимися в войну и ненависть!
Так давайте же снова посмотрим: не бежит ли где-нибудь испуганный
ребенок под защиту матери? Ведь бежит, бежит... Торопится и надеется... и не
думает о смерти...


Думая и вспоминая, Тихомолов быстро писал. Он не сознавал еще, что и
для чего здесь пишется, не задумывался над будущим этих горячих строк,
однако чувствовал, что они - горячие. Так типографский линотипист ощущает
жар металла, прикасаясь к только что отлитой строке. И здесь уместно, быть
может, напомнить, что типографские строки отливаются, так же, как пули, из
свинца и олова, и когда это настоящие, крепкие строки, они - оружие!
Забыты были прощальные ветеранские мысли о несделанном, отодвинут в
сторону еще не сложившийся замысел притчи о своем поколении, оставался
только бой. Встречный бой забывшего о своей слабости одиночки за жизнь
человечества. Боец не чувствовал себя ни старым, ни прощающимся, - нет, он
изготовился к таким действиям, которые надлежит исполнить человеку в особо
серьезные, исключительные моменты...