"Александр Яковлевич Винник. Тайна доктора Хента " - читать интересную книгу автора

Бизнесонии. Молодые читатели, не бывшие свидетелями этого события, могут не
знать системы денежного обращения тех времен, и потому мы считаем своим
долгом напомнить, что основной денежной единицей в Бизнесонии был бульген -
полоска искусственного шелка, на которой золотистой краской тиснены портрет
бога торговли Меркурия и знаки, удостоверяющие цену этого куска материи. В
правом верхнем углу помещены были начальные строки государственного гимна
Бизнесонии:
"Бульген - владыка нашей жизни,
Ему покорны стар и млад..."
Бульген разменивался на сто мезо - кругляшки, вырезанные из особой
породы дерева.
Итак, на бирже поднялась паника. Люди бросились к телефонам, пытаясь
выяснить в чем дело. Но никто ничего не знал.
В течение какого-нибудь часа десятки богачей потерпели убыток, а
тысячи людей стали нищими. Пронесся слух, что акции выбросил в продажу
Нульгенер. Это еще более усилило панику. Если сам Блек не хочет держать
капитал в этих акциях, значит дело плохо и нужно немедленно бежать с
гибнущего корабля...
Трудно сказать, чем все это кончилось бы, но в решающий момент, когда
казалось уже, что акции Общества покровительства талантам превращаются в
ничего не стоящие бумажки, агенты Чёрча пошли вспять течению - начали
скупать акции по номиналу. Они брали все, что предлагалось, и положение
было восстановлено.
Именно в этот момент состоялся визит репортера "Вечерних слухов"
Трехсона к Нульгенеру. Но послушаем, что рассказывает о визите сам Трехсон,
тем более, что в газете этого нет.
Мы оставили Трехсона в тот момент, когда он принимал очередную дозу
спиртного. За это время он принял еще две дозы и находился в "обычном своем
виде", как он сам о себе в таких случаях говорит.
Трехсон никогда не считался поклонником строгой истины. Алкоголь
усилил его красноречие, но при этом нетрудно распознать, где
действительность и где домыслы Трехсона, и, таким образом, узнать правду о
том, что произошло в особняке Нульгенера, а затем у Чёрча...
- Блек приказал гнать репортеров в шею. Но я раздобыл у знакомого
полицейского форму и под видом блюстителя порядка заявляюсь к нему в дом.
Звоню. Прохожу мимо служанки прямо в кабинет.
"В чем дело, кто вы?" - спрашивает меня Блек. - "Трехсон, - отвечаю, -
Фить Трехсон". "Какой Трехсон? Что вам угодно? Говорите быстро и
убирайтесь. Я занят".
Я сел в кресло, взял из ящика сигару, закурил и как ни в чем не бывало
представляюсь: "Фить Трехсон, репортер "Вечерних слухов". Посмотрели бы вы
на старика! "Что? Репортер? - орал он. - Вон отсюда! Я приказал не пускать
репортеров".
- Ну а ты что?
- Я?..
Трехсон положил ноги на стол и пренебрежительно сплюнул табачную
жвачку.
- А я говорю ему: "Спокойно, Блек. Фить Трехсон не привык к такому
обращению. Как равный с равными он разговаривал с министрами. Мой отец -
владелец магазина нижнего белья в Тонпуле, мать..."