"Норберт Винер. Голова " - читать интересную книгу автора

слишком долго вдали от цивилизации, где-нибудь в горах Кореи или в джунглях
Борнео. Стеснительность эта порождается, с одной стороны, отвычкой от
цивилизованного мира и, с другой, - чрезмерной застенчивостью и
недовольством собой. Некоторым из этих ребят приходилось проделывать вещи,
которые для цивилизованных людей не проходят безнаказанно и навсегда
оставляют в душе рубцы и шрамы.
Не знаю почему, но разговор зашел о лоботомии. Кажется, один из
инженеров поинтересовался, не может ли эта операция помочь его психически
больному дальнему родственнику. Каждый из присутствовавших имел свое мнение
по этому вопросу. Некоторые считали лоботомию полезной, однако большинство -
даже нейрохирурги - и слышать о ней не хотели.
Затем речь зашла о том, что может сделать с мозгом ребенка
автомобильная катастрофа. Тема эта обсуждалась со всеми малоприятными
подробностями - разговоры врачей между собой вообще не для слабонервных.
Завязался напряженный спор, и собеседники не замечали ничего вокруг. Как
вдруг послышался глухой стук. Мы все очнулись и увидели, что знакомый
Уотермена лежит без чувств па полу. На его лбу блестели капли пота. Уотермен
нагнулся над ним и пощупал его пульс.
- Вряд ли это что-нибудь серьезное, - сказал он. - Это мой пациент, но
он вполне разумен, и я надеялся, что наше общество его развлечет. Он
страдает амнезией, и мы не знаем даже его настоящей фамилии. Мне не
следовало рисковать и брать его с собой. Давайте побыстрее вынесем его
отсюда, и можно будет продолжать беседу.
Уотермен позвонил к себе в больницу и вызвал санитарную машину, а двое
из наших врачей переговорили с владельцем ресторана. Он был недоволен
случившимся, однако разрешил нам перенести больного в одну из задних комнат,
где его положили на диван. Он понемногу приходил в себя. Было очевидно, что
он находится в состоянии сильнейшего возбуждения и растерянности. Он что-то
бессвязно бормотал. Можно было разобрать слова: "гангстеры", "маленький
Поль", "Марта" и "столкновение". Слова эти слагались во фразы, но он говорил
так тихо, что никто ничего не мог понять.
Уотермен сходил в гардероб за своим чемоданчиком и дал больному что-то
успокаивающее, по-моему, снотворное. Больной было затих, но действие
подобных средств никогда нельзя предугадать заранее. Вскоре он открыл глаза
и заговорил более громко и внятно. Речь его стала связной.
Уотермен - хороший врач и умеет пользоваться благоприятными
возможностями.
- Я не могу упустить такого случая, - воскликнул он. - Он заговорил.
Примерно полтора месяца назад полицейский нашел его в подворотне. Из полиции
его переслали к нам. Он не помнит даже своей фамилии. Мы знаем, что он врач,
и нетрудно догадаться, что он перенес тяжелое душевное потрясение и,
возможно, не одно. До сих пор он набирался сил, и мы не хотели тормозить
выздоровление излишними расспросами. Но раз он заговорил сам, то приступим!
Наблюдать возвращение исчезнувшей памяти было захватывающе интересно.
Уотермен умел обращаться с больными, и всем доставляло большое удовольствие
слушать, как виртуозно он задает вопросы. Утраченная было личность
постепенно возникала перед нами, как лицо утопленника, которого вытаскивают
баграми из воды. Я не делал никаких заметок, но Уотермен заносил все в свою
черную книжечку, и нижеследующий диалог я взял из его записей.
Вопрос. Как вас зовут?