"Фрэнсис Пол Вилсон. Колесо в колесе" - читать интересную книгу автора

спектрального класса G2, преодолевавшими расстояние приблизительно в 156
миллионов километров. Ему было восемьдесят один год, но на свои лета он
никогда не выглядел, никогда их не чувствовал. Ноги, правда, тощие,
жилистые - настоящие петушиные, по его выражению, - кожа обвисла на шее и
сморщилась вокруг глаз, прежняя шевелюра начисто исчезла спереди, но
двигался старик Пит легко и быстро, энергично размахивая руками и прямо
держа спину.
Он любил солнце. Любил на нем сидеть, греться, жариться. Седеющие
волосы выгорели добела, загрубевшая кожа приобрела темно-коричневый оттенок,
подчеркивая карий цвет глаз. Только на высоком лбу шелушились белые чешуйки.
Врач сказал, актинический кератоз, или как там его. От чрезмерного
воздействия солнца, особенно на Рагне с ее относительно тонким озонным
слоем. Может развиться рак кожи, сказал врач. Поберегитесь. Вот эта примочка
размягчает ороговевший слой. Либо отныне ежедневно пользуйтесь лосьоном для
загара, либо сидите в тени.
Старик Пит не сделал ни того ни другого. Если кератоз превратится в
злокачественный, найдется еще какая-нибудь примочка. А до тех пор от всей
души порадуемся солнцу.
Вдобавок это его личное солнце. По крайней мере, то, что светит на этот
вот остров. Море Кель простирается во все стороны до сплошного ровного
горизонта, где сливается с более светлой голубизной неба. Остров
представляет собой продолговатый каменисто-песчаный клочок длиной около
километра, шириной вдвое меньше, с единственным домом, редкими чешуйчатыми
деревьями - пожалуй, и все. Но это собственность Питера Пакстона, и ничья
больше. Он купил его вскоре после ухода из КАМБа и редко покидал. Для таких
случаев на крыше дома стоит на приколе флитер высшего класса.
Итак, старик Пит лежал на берегу на спине, с залитыми красным светом
глазами от проникавшего под веки солнца, и вслушивался в записанные мужские
голоса. В правой руке держал распечатку, предпочитая слышать оригинал. На
бумаге не воспроизводятся тончайшие нюансы интонаций, не менее для него
важные, чем значение слов.
Он и без распечатки прекрасно знал, кто когда говорит. Никогда этих
людей не встречал, но голоса, звучавшие в записи, были ему знакомы нисколько
не хуже собственного. Старик Пит уже много лет время от времени устанавливал
слежку за иерархами Перестройщиков, а получив не так давно сообщение о
подготовке во внутреннем круге чего-то особенного и до жути секретного,
повысил бдительность. Обязательно надо выяснить, что затевается.
Запись кончилась. Он с кряхтеньем сел.
- Бедный Дойл Катера - чуть не вляпался по уши в неприятности.
Моральные принципы серьезно пытались пробиться наружу. И почти что
пробились. Тогда де Блуаз прозрачно намекнул на выборы, на угрозу лишиться
места в Собрании - важнейшие для политика вещи, - и этические соображения
снова нырнули на самое дно. Ну что ж, - вздохнул он, - пожалуй, ничего
больше ждать не приходится...
Прибывший на остров гость бесстрастно сидел с другой стороны от плеера.
Старик Пит посмотрел на него.
- Что скажешь, Энди? - спросил он.
Эндрю Телла пожал плечами. Манеры этого невысокого смуглого
темноволосого мужчины до сих пор свидетельствовали о прошлых усиленных
тренировках в рядах федеральных вооруженных сил. Ему не хотелось высказывать