"Альберто Виллолдо. Город Солнца" - читать интересную книгу автора

Насколько можно верить моим рассказам.

Вашингтон Ирвинг.


- Так на чем я остановился?
- На самом начале, - сказал чей-то голос.
- Первая из когда-либо рассказанных сказок, - сказал другой.
Вокруг костра тесный круг лиц, загорелые неподвижные маски. Тела
укутаны в спальные мешки или пончо и прижимаются друг к другу от холода.
Я взглянул вверх, щурясь от пламени, я поискал глазами кромку каньона в
двухстах футах над нами. Кромку можно было различить только как ту часть
темноты, где начинаются звезды. Черный балдахин, усеянный звездами,
перекинулся от края до края каньона. Луна пересекла его несколько часов
назад; при ее серебристосером свете, залившем каньон Шелли, мы успели
собрать костер. И вот теперь только звезды ярко блестят в холодном ночном
воздухе да наш костер горит на самом дне. Мы приплыли в Альбукерке вчера, 15
января 1988 года.
Нас двенадцать: три психолога, один доктор медицины, два адвоката,
художник, архитектор, физик, музыкант, балетный врач и какой-то работник
министерства обороны. Мы встречались летом и осенью в Большом Каньоне и в
Долине Смерти и все подружились. Вчера мы подъехали к северо-восточному углу
Аризоны, а затем два часа шли пешком по каньону Шелли. Сегодня утром мы
совершили четырехчасовым марш по дну каньона, пока добрались до скальных
пещер, в которых жили когда-то анасази; и наконец, еще шесть часов шли до
этого узкого, как коробка, бокового каньона, где мы должны погрузиться в то,
что первые обитатели этих мест называли "царством совершенства и древнего
знания"; это и есть самое эзотерическое из четырех направлений Волшебного
Круга. Мы в стране хопи. Это резервация навахо, но каньон Шелли считается
местом рождения анасази, "первого народа", "древних людей", предков хопи -
одного из исчезнувших племен Америки.
Я зажег спичку, подержал ее над набитой табаком трубкой и глубоко
затянулся; пламя втянулось в табак, аромат втянулся в мои легкие. Я выпустил
облако дыма и стал наблюдать, как оно рассеивается, разодранное в клочья
горячими струями воздуха от костра; костер шипел, трещал и стрелял искрами
именно так, как полагается. Я утрамбовал пальцем табак в трубке, снова зажег
ее и передал соседу слева.
- Первая из когда-либо рассказанных сказок, - сказал я, - была мне
рассказана при свете костра. Это самый лучший свет, при котором следует
писать, любить и рассказывать. Эту сказку рассказал мне шаман. Это было в
Перу. Много лет назад.
Я закрыл глаза и подождал, пока свет пламени проникнет сквозь мои веки
и заиграет красно-оранжеватыми оттенками. Я прислушался к шипению и треску
костра и наклонился вперед; огонь дышал мне в лицо, обжигая щеки. В это
мгновение я знал, что если открою глаза, то увижу перед собой Антонио,
профессора Антонио Моралеса: он сидит напротив, укрывшись пончо и скрестив
ноги под собой, рядом с ним на земле лежат его шляпа, палочка и небольшая
котомка.
Настроенный на момент и ритм этого места, времени и гибкого