"Карло Вилла. Выгодная смерть " - читать интересную книгу автора

рекламный проспект синьоры Лилианы, - привлекательность заповедного уголка.
Посреди центральной аллеи с открытым багажником стоит "альфа ромео"
следственной бригады; чтобы пропустить машину Конти, ее приходится отогнать в
сторону. На шоссе у ворот - "скорая помощь" и патрульная машина карабинеров,
неизвестно как узнавших о происшествии. Ведущую к флигелю боковую аллею
перегораживает автомобиль с римским номером, а впереди него, почти вплотную, -
еще один, ярко сияющий на солнце желтой крышей и боками. Вторая машина хорошо
знакома Конти, это его собственная; ею обычно пользовалась Луиза, когда он был
на службе.
Кроме того, в великолепном саду перед виллой он видит лимузин Де Витиса,
за рулем которого все еще сидит терпеливый Луиджи, малолитражку
судебно-медицинского эксперта, профессора Липпи, и армейский грузовичок.
Конти быстрым шагом направляется в дом, заходит в столовую и видит
прокурора, с горестным видом сидящего в кресле стиля рококо. Де Витис
смертельно бледен, руки у него трясутся, верхняя губа судорожно подрагивает в
такт невнятному бормотанию. За дверью слышен голос заместителя министра,
который объясняет кому-то, что он тут совершенно ни при чем, понятия не имеет,
что здесь произошло, он просто ехал к Де Витису по делам службы. Когда Конти
появляется на пороге, Каррерас обращается к нему решительным тоном человека,
привыкшего находить выход из гораздо более затруднительных положений:
- Вот скажите, доктор Конти, скажите им, что я приехал повидаться с
прокурором... Верно ведь? Вспомните, мы говорили с вами по телефону, это легко
проверить, я звонил с заправочной станции "Эссо", которая сразу за башней
Леричи, расскажите все, что знаете, тут вышло недоразумение. Проясните эту
досадную ситуацию - я приехал по делам и влип в такую скверную историю. У меня
в кармане приказ о вашем назначении, как раз это я и собирался здесь
обсуждать, вот, смотрите сами... - предъявляет ему бумагу, словно
неопровержимое алиби.
Когда Конти входит в изысканно-жеманную, в венецианском стиле спальню
флигелька, его пробирает неподдельная дрожь: на измятом и без всякого сомнения
греховном ложе лежит несчастная мертвая Луиза, все еще голая, открытая
похотливым взглядам по меньшей мере полдюжины мужчин. Конечно, эти люди давно
привыкли к подобным зрелищам, и они с уважением относятся к его горю, но все
же они чужие люди и должны испытывать подленькую радость от того, что могут
любоваться таким редким зрелищем совершенно безнаказанно, прикрываясь
служебными обязанностями.
Быстрым, властным движением Конти поднимает край голубого покрывала и
прикрывает остывшее тело жены - его жены, которая как будто наконец обрела
покой.
Потом он звонит в прокуратуру, вызывает Нордио и говорит ему коротко и
четко:
- Ты должен приехать - понимаешь, это моя жена... Я не могу заниматься
этим делом, только, пожалуйста, поскорее... Знаю, знаю, но, повторяю, это
особый случай.
Бессильно уронив руки, безучастный, выходит он в сад и падает на белый
лакированный стул. Его поникшие плечи и неподвижно устремленные в глубь аллеи
глаза явно дают понять, что никаких выражений сочувствия ему не требуется.
Морской простор кажется необъятным, и у Конти возникает ощущение
громаднейшей пустоты.
Хоть бы поскорее приехал Нордио, думает он, но вместо Нордио появляется