"Кейт Вильгельм. Планировщики " - читать интересную книгу автора

Громко смеясь, он вылез из машины, похлопал "МГ" и вошёл в дом. Из
гостиной доносились голоса, и он вспомнил, что по четвергам у Леа
действительно уроки рисования.

Доктор Лэси уехал минут через пять после появления Дарина, сказав что-то
неопределённое о большом, неиспользуемом таланте Леа. Дарин серьёзно кивнул;
если она действительно наделена каким-то талантом, он наверняка ещё не
использован. Однако вслух он этого не сказал.

Леа была в костюме хозяйки дома - прозрачные полосы чего-то голубого
вокруг плотно облегающего тела синего комбинезона.

Интересно, подумал Дарин, понимает ли она, как здорово располнела за
последние несколько лет? Вероятно, нет.

- Этот человек просто невозможен, - сказала она, когда "МГ" исчез вдали. -
Уже два года как он не хочет никому показывать моих вещей.

Глядя на неё, Дарин не мог представить, чтобы её вещи могли
экспонироваться ещё больше, чем сейчас.

- Не возись ты со своим мартини, - сказала она. - Мы приглашены на семь к
Риттерам. Будут моллюски.

Когда он принимал душ, зазвонил телефон: с ним хотел поговорить Стю Эверс.
Дарин стоял с трубкой в. руке, вода лилась с него ручьями.

- Видел вечерний выпуск? Эта девка заявила, что в институте царят жуткий
условия и животные страдают безо всякой необходимости.

Дарин тихо застонал, а Стю продолжал:

- Она явится завтра с целой толпой баб, чтобы доказать свою правоту. Она
какая-то шишка в Обществе охраны животных или чём-то подобном.

Вот тут Дарин и начал смеяться. Миссис Как-Её-Там стояла у ограждения,
прижав лицо к окну, у других толпились остальные бабы, все в крикливых цветных
платьях. Никто из них не двигался. А за оградой Адам покрывал Гортензию, потом
перешел к Эсмеральде, затем к Хильде...

- Чёрт возьми, Адам! Смеяться тут не над чем!

- Есть над чем, в том-то и дело, что есть...

Моллюски у Риттеров оказались великолепны. Моллюски, а кроме того, закуска
из рыбы-молот, килограммы масла, чудовищный салат, пиво и, наконец, кофе с
большим количеством коньяку. Когда приём закончился, Дарин был сыт и весел.
Риттер имел что-то общее со средневековой английской литературой, но не
говорил на эту тему, и это было очень мило с его стороны. Он сочувствовал