"Анн-Мари Вильфранш. Тайны любви " - читать интересную книгу автора

оберегая сокровище между ними. Арман кое-как вытерся кружевным лоскутком,
застегнул брюки и бросил платок под кресло, намереваясь избавиться от него
позже. Несмотря на испытанное удовольствие, его обуревали противоречивые
чувства, самым сильным среди которых была неприязнь к Фернанде.
Он молча, пристально смотрел на нее, с горечью думая о том, что она
угадала в нем - и немедленно употребила в своих целях - слабость к красивым
женщинам. Она манипулировала им - пожалуй, так же ловко, как Доминика,- но в
отличие от Доминики, старавшейся очаровать своими играми, Фернанда вовсе не
стремилась пробудить интерес к себе. Она хотела только отвлечь Армана от
Сюзетты, чтобы та принадлежала ей одной. Он ничуть не сомневался, что в
репертуаре милейшей Фернанды было еще множество возбуждающих трюков, чтобы
развлекать его до полного изнеможения. Чтобы он хоть на время перестал
интересоваться Сюзеттой.
Больше всего Армана задело то, что Фернанда, словно в знак
подсознательного отвращения, избегала прикасаться к нему, кроме как через
платок, принесенный ею в жертву его страсти. "Я слишком податлив на соблазны
красивых женщин,- сказал он себе.- Это слабость характера, мучительная и
чудесная, и чудесно мучительная, и мучительно чудесная - все одновременно".
В душе он чувствовал это лет с шестнадцати, но впервые признался сам
себе в то утро, когда Ивонна заставила ублажать себя на белом атласном
шезлонге. По одной простой причине: ей нужно было как-то скоротать время до
позднего завтрака. Но о чем это я? - спросил Арман себя. Какая еще причина
может быть весомей внезапного желания? И нужны ли вообще какие-либо причины
для оправдания удовольствий, что дают друг другу мужчина и женщина?
Тем не менее одно дело - слабость, и совсем другое - превращение в
постоянную жертву. В салоне Ивонны она была охотником, он - дичью. Без
сомнения, это Ивонна имела его в то утро, хоть Арман и находился сверху. Но
ему в тот же день удалось все переиначить, и он настиг Ивонну, как дичь,-
при этом она снова была на спине, но ее ноги в шелковых чулках теперь
торчали вертикально вверх, сокровище между ними было во власти Армана, и он
мог забавляться с ним по своему усмотрению.
Именно скользкое прикосновение ее чулок так возбудило его тогда,
ощущение тонкого черного шелка на губах и языке. И еще радостное сознание,
что Ивонна, сама того не желая, оказалась всецело в его власти и он может
удовлетворить любую свою прихоть, полностью игнорируя ее пожелания. Стоя меж
высоко поднятых женских ног, он овладел ею дважды за полчаса; Ивонна громко
возмущалась, что подвергается варварскому обращению - и поневоле разделила
экстаз Армана.
В перерыве между двумя слияниями Арман зажал под мышками щиколотки
Ивонны, и она была беспомощна, как морская черепаха, перевернутая на спину
на песке. А он теребил пальцами спелую ягодку, пока та не брызнула соком -
не один, а целых три раза. Арман полностью овладел ею с помощью пальцев, и
теперь ему казалось, что какая-то частица естества Ивонны навеки принадлежит
ему. Под конец Ивонна так устала, что ее красивое лицо осунулось, под слоем
косметики проступила бледность. Она опиралась на руку Армана, когда
спускалась по лестнице и все время, пока он ловил такси.
На следующий день Ивонна позвонила, чтобы сообщить о своем предстоящем
визите, но Армана не оказалось дома. Потом, выслушав мадам Котье, он ничего
не предпринял. А теперь Арман столкнулся с другой хищницей, Фернандои Кибон.
Она подкрадывалась к мужчинам, выведывая их мелкие слабости, набрасывалась