"Симона Вилар. Дикое сердце " - читать интересную книгу автора

и религии?! Но она продолжала слушать его не перебивая.
Франков порой раздражал ее, она чувствовала его корыстность и
беспринципность, но понимала, что, пока он нуждается в ней, он останется ее
верным союзником. И она слушала рассуждения епископа, ибо за ним стояли
житейский опыт и мудрость старости. Даже то, что этот епископ сумел
сохранить свое влияние и при владычестве язычников, сколотить себе огромное
состояние и - что почти невероятно, не будь он столь хитрым, - заставить
Ролло прислушиваться к слову, произнесенному пастырем чуждой религии, - все
это свидетельствовало, что этот гурман, философ и циник - непростой человек.
- Я смирился с вашим языческим браком, - монотонным спокойным голосом
продолжал Франков, искоса поглядывая на тканое изображение Одина на ковре, -
ибо ты умеешь многого добиваться, Птичка. Ты сбросила со своего пути
Снэфрид, ты женила на себе Ролло, ты поднялась от положения рабыни до
законной правительницы. Теперь же, чтобы как-то оправдать греховность вашего
союза, ты должна влиять на супруга, дабы он думал о мире и союзе с франками,
а не о новом походе.
- Кажется, вы несколько преувеличиваете мои силы, преподобный отче. А
что касается набегов Ролло на христиан... Безусловно, я сделаю все, что в
моих скромных силах, однако учтут ли эта правители франков, которые и по сей
день стыдятся открыто объявить меня своей родственницей?
Они опасаются Ролло, шлют к нему послов для переговоров, но при этом
упрямо молчат обо мне. А ведь я прихожусь родной племянницей как королю
Карлу, так и Роберту Парижскому. И неужели мои родные дядюшки не понимают,
что своим пренебрежением ко мне они отнюдь не делают из Эммы Робертин свою
союзницу?!
Последнюю фразу Эмма произнесла с нескрываемым раздражением.
Ветер шелестел листьями в саду, теплыми порывами врывался в окна,
колебля яркие язычки на высоких свечах.
По надменному лицу жены покорителя Нормандии
пробегали тени, но Франкон любовался редкостной красотой этой молодой
королевы, а блеск глаз, выдававший огромную внутреннюю силу хрупкой Птички,
и глубина разума в темных очах вызывали его искреннее восхищение.
Птичка из Байе... Франкон вспомнил недавнюю сцену, свидетелем которой
он стал. Он видел, как она лично избивала древком схваченного со стены
дротика майордома Руанского дворца за то, что тот не слишком ретиво исполнял
ее приказы да еще ссылался на первую жену Ролло. Вспомнил епископ, как она
капризничала и дулась за то, что Ролло обрубил веревки на качелях в саду,
посчитав, что, несмотря на его приказ, жена слишком сильно раскачивается, а
это чревато как для нее, так и для их наследника.
Эмма могла лишь с одним охранником выйти на рынок, лично все
перепробовать и долго торговаться о цене. Могла собственноручно таскать за
косы придворных дам, если считала их отношение недостаточно почтительным для
себя.
В ней самой, по мысли Франкона, было слишком много варварского, дикого,
она действительно была под стать язычнику Ролло. Но когда она вот так
разговаривала, он с невольным удовлетворением отмечал, что эта девочка
растет прямо на глазах. И епископ понял: чтобы удержать ее доверие,
необходимо говорить с ней уже не как наставник поучает неразумное дитя, а
как с мудрой правительницей.
Франкон машинально перебирал четки. Подошел к большому камину с