"Галина Викторова. За твоей спиной " - читать интересную книгу автора

серьезно, гордитесь мной. И не вздумайте филонить: как следует, старательно
гордитесь. Приеду - проверю! Поймаю на лени - заставлю пере-гар-жи(ди?) -
вать-ся.
Па, скажи маме (убедительным голосом), что консервов мне присылать
НЕ НУЖНО, я тут совершенно не голодаю. А вот куртку серую...

...

Лаборатория, где работала Нимфа Петровна, и где выделили уголок мне,
находилась неподалеку от музея, в самом конце длинного коридора. Я каждый
день проходила мимо открытой музейной двери. Дверь действительно была
"музейная" - раритет, ровесница птеродактилей. Она держалась на массивных
узорных петлях, позвякивала глобальной щеколдой, да-да, именно щеколдой, уж
у нас в Озерске я этого добра навидалась. И каждый день меня заставлял
поежиться ледяной взор Ставровского.

С начальницей я нашла общий язык неожиданно легко: главное было с ней
не спорить. Несмотря на вечно поджатые губы, она оказалась вполне адекватным
человеком. Пожалуй, из всего коллектива я больше всего сблизилась именно с
ней. И ее болезнь стала для меня тяжелым ударом.

Это случилось уже по весне, когда сугроб перед окном присел, позволив
солнечному лучу ненадолго, на полчаса всего, заглядывать и в нашу
лабораторию. Луч чувствовал себя неуверенно, осторожно обходил трехгорлые
колбы и воронки Шотта, трогал лапкой дистиллятор и снова прятался за
занавеской.
Нимфа в эти дни отмечала юбилей и получила множество поздравлений, в
том числе и по электронке. Субботним вечером она решила задержаться на
работе, чтобы ответить на письма. Своего компьютера у нее не было. Я
предложила помочь, зная, что руководительница - еще тот хакер, техники она,
правда, не боялась, как многие ее ровесники, но асом не была. Да и артрит не
позволял ей бойко колотить по клавиатуре. Но Петровна от помощи отказалась,
сказав, что переписка - дело личное, и уж с мейлом-то она как-нибудь
справится.
Почему, ну почему я послушалась?!
В двенадцать ночи. Кто вызвал скорую, так потом и не выяснили. Да и не
особенно выясняли: человеку плохо, спасать надо, а не вопросы задавать.
Врачам пришлось долго объясняться с сонным вахтером, чтобы попасть вымершее
здание, в закрытую изнутри комнату.
Инсульт.

Странное дело, но после того, как самый близкий мне в этом чертовом
городе человек оказался в больнице, я впервые перестала чувствовать себя
чужой и потерянной. Наверно, мне просто стало некогда. Я ловила за халат
пробегающего по коридору врача, я бегала по аптекам, я варила и протирала
через ситечко что-то неаппетитное, но питательно-диетическое, я утешала и
кормила "кискасом" осиротевшую Нимфину кошку. Ко мне стали чаще обращаться
на кафедре - поначалу только как к мостику, ниточке, ведущей к Нимфе
Петровне, а потом и просто так.
Дни я проводила в больнице: руководительнице моей требовалась сиделка.