"Анастасия Вихарева. Черная книга колдуна ("Семиречье" #1) " - читать интересную книгу автора

Мать укладывала вещи. Кусок в горло не лез, Кирилл подошел к окну,
прощаясь с двором.
Ярко по весеннему светило солнце, весело щебетали воробьи, купаясь в
луже. На улице снег почти сошел. До летних каникул оставался два месяца,
апрель и май. Соседка гуляла с собакой, таская ее за собой на поводке, а
собака упиралась, пытаясь освободиться. Кирилл всегда мечтал о собаке, но
мать болела, и заводить животных ему запретили строго настрого. Квартиру,
купленную родителями до его рождения, было жаль. И друзей. Их у него было
немного, не получалось быть душой компании, как в свое время Александр, но
были. С ними он попрощался еще три дня назад, когда ему разрешили не ходить
в школу, чтобы готовиться к переезду.
И вот ничего этого нет - двор стал чужим...
А потом под окном раздался сигнал, в квартиру поднялись люди и стали
выносить вещи, загружая их в кузов грузовика.


Ехали долго. Выехали утром, часов десять, а теперь времени было уже
часа четыре. Изредка мелькали деревушки, ютившиеся вдоль дороги. В крытом
наполовину кузове было неудобно, но в кабине сидели водитель и грузчики.
Александр остался, чтобы добраться на своей машине, которую купил, продав
отцовский джип. Мать сесть в машину отказалась наотрез, за руль почему-то
сел не Сашка, а новый владелец их собственности Родион Агапович, сославшись,
что его машина на ремонте в автосервисе. Мать лишь взглянула хмуро, понимая,
что и машину им, скорее всего, уже больше не увидеть. Они и не настаивали,
скорее, вздохнули с облегчением - это было не их идея, а Александра. Пока
грузили вещи, Кирилл заметил, что Ирина, которая стояла во дворе, объясняя
водителю, как добраться до места, явно не спешила в Черемушки, где жили ее
родители. Видеть ее было тошно, но и Кирилл, и мать промолчали. Она пришла
со своим дядей, который торопил с переездом, наняв машину и грузчиков -
неразговорчивых и сумрачных, словно они пришли похоронить их.
Смягчился только один из них, когда мать стала рассказывать про себя и
вдруг узнала одного, которому вырезала аппендицит. На лица память у нее была
феноменальная, и внезапно замолчала, когда тот грузчик посочувствовал ей,
сказав что-то такое, отчего она побледнела и застыла, обратившись в камень.
От Кирилла испуг матери не ускользнул, но расспрашивать ее при людях он не
стал, лишь насторожился.
А зря...
Уже давно миновали все пригородные районы, а машина все ехала и
ехала...
Мать закуталась в одеяло, усевшись на полу кузова на подушки, прижимая
Кирилла к себе, обмотав его другим одеялом. Согревшись в ее объятиях, часть
дороги он спал. Деревень вокруг уже давно не было, но асфальт не кончался,
только дорога теперь стала уже, - а вокруг были леса и леса, будто их везли
по тайге.
Наконец, мелькнул указатель "с.Черемушки". Кирилл привстал, высунувшись
из-под брезента, и сразу увидел дома, раскинувшиеся по обе стороны широкой
реки, метров триста или около того, которые между собой соединял
железобетонный мост.
Было еще светло. В лучах уходящего солнца Черемушки выглядели не
маленькими, но какие-то старые. Дома рассеяны на значительном расстоянии