"Фрида Абрамовна Вигдорова. Семейное счастье " - читать интересную книгу автора

шевелится кружево на пододеяльнике. Смеясь над собой, он продолжает
одеваться. Надо спешить. В девять начало занятий. Он наклоняется над
дочкиной коляской. Как серьезно и строго ее крошечное лицо. От коляски
тянет теплом, запахом молока. Андрею хочется сказать шепотом:
Любимая, маленькая или что-нибудь такое, похожее. Он сам изобрел эти
слова - не вычитал, не слыхивал, - сам придумал.
- Андрей, чай уже на столе, - слышит он голос Нины Викторовны.
Они вместе с Лешей, обжигаясь, глотают горячий чай. За окном
просыпается утро. Почти светло. Светло тем зябким, тусклым светом, который
бывает только зимой.
- Сегодня не миновать, математичка спросит, - оживленно говорит
Леша. - Такая зануда!
И вот они выходят. Леша дорожит этими часами, нет, минутами. В эти
минуты Андрей принадлежит только ему - можно говорить, спрашивать, спорить,
гордиться. Оглядываться на встречных мальчишек. Андрей идет рядом в военной
форме. Ни у кого в классе нет такого брата. В школе Леша любит называть его
"братан". "Мой братан", - говорит он. До сих пор у него было, если считать
двоюродных, три сестры и ни одного брата.
Это брат что надо. Его можно спросить о чем угодно - он все знает и
обо всем может рассказать. Про Испанию рассказывает так, будто сам там
побывал. Может решить любую задачу. И однажды он так выручил Лешу! Об этом
знает только Леша, и Леша этого никогда не забудет!
Вот и сейчас - они идут и разговаривают как равные, два товарища.
У Арбатской площади они расстаются. Леша идет в школу, к Кропоткинским
воротам, Андрей - в академию на Ленинградское шоссе. Ему не хочется в
троллейбус, ему надо побыть одному. Он шагает по зимним улицам и смотрит на
снег.
Я должен сказать, - думает Андрей, - почему я молчу? Берегу? Жалею? Но
ведь надо подготовить, нельзя же бухнуть так сразу. Я должен был сказать ей
давно. Я не смел молчать...
И он дает себе слово, что непременно скажет ей все нынче вечером,
нынче ночью, как только они останутся одни.
Утро. Встает Саша. Вскакивает как встрепанная - ее разбудила Анюта.
Ребенок плачет, а она спит, вот до чего дошло. Который час? Девятый?
Десятый? Старые часы в столовой бьют девять. Саша встает, кое-как
умывается, берет дочку на руки, но обиженная Анюта еще долго не затихает.
- Прости меня, дуру старую, неумытую, - говорит Саша словами, которые
она еще в детстве слышала от своей бабушки.
Вместе с Анютой они смотрятся в зеркало. На одной руке у Саши - Анюта,
в другой - гребешок. Все уже на работе. В доме не убрано, на кухне гора
немытой посуды. Надо прибрать, приготовить обед, выстирать пеленки. Анюта
не умолкает, и поэтому Саша вместе с ней идет на кухню. Она навострилась
мыть посуду одной правой рукой. Но вытирать посуду одной рукой Саша еще не
навострилась. Поэтому она и не вытирает, а просто, сполоснув тарелки в
горячей воде, складывает их горкой: пускай сохнут сами.
- Ну что ты кричишь? - говорит она. - Ведь ты большая девочка. И умом
тебя Бог не обидел. Ты ребенок сознательный, передовой. Ну по какому
вопросу ты плачешь? Ну прояви чуткость.
Анюта громко вопит.
- Я должна подмести в столовой! - страстно убеждает ее Саша. - На мне