"Фрида Абрамовна Вигдорова. Семейное счастье " - читать интересную книгу автора

Если он скорее поднимется, Андрею будет спокойнее.
- Не могу, не могу уйти, - сквозь зубы объясняет Андрей. - Сам не
знаю, какая-то чертовщина. Не могу, и все.
Старику становится жалко старшего Москвина.
- Да что уж так! - говорит старик. - Обойдется. Или у вас есть
какие-нибудь основания для беспокойства?
- Есть! - отрезает Андрей. - Она, понимаете, очень молодая. Хрупкая.
Маленькая.
- Прекрасно! - вздохнув, говорит доктор. - Молодая - это лучше.
Молодая - это очень хорошо. Уж поверьте.
Он уходит. Сквозь стекла дверей Андрей видит его удаляющуюся спину,
сутулые плечи.
Андрею становится страшно. Любовь, сострадание, страх не дают ему
дышать. Он сидит на скамье в приемной, заслоняя лицо руками, до крови
закусив губу. А против него стоит растерянная девушка-швейцар.
- Ладно, сидите, - говорит она и на цыпочках уходит к своим вешалкам.
В приемной тихо. Не долетает сюда шум с улицы. Тут не слышно, что
делается на верхних этажах. Ночь. Глухая, поздняя ночь.
В двери стучатся. Оля бежит отворять.
Той, что пришла, должно быть, лет тридцать. Ее провожает чужая
женщина. Она называет свою подопечную Алевтиной Ивановной.
Белье, - говорит Алевтина Ивановна. - Белье в корыте. Я замочила, а
постирать не успела. Закиснет.
.. - Выстираем, выстираем, - говорит чужая женщина. - Вы только не
беспокойтесь.
Алевтина Ивановна идет к той лестнице, по которой недавно шел доктор
Гуревич, по которой три часа назад поднималась Саша.
- Подождите одежу, - просит она соседку. И закусывает губу. Дойдя до
лестницы, опершись рукой на перила, она оглядывается, смотрит назад, и в
глазах у нее боль, тоска, растерянность. Исподлобья глядит она на снег за
оконными стеклами. - Белье! - повторяет она. - Не успела... - И, почти
повиснув на тонкой Олиной руке, с трудом идет наверх.
- Есть, которые осуждают, - говорит соседка, - а я говорю: ну что ж?
Они, конечно, не регистрированные. И, по правде сказать, мы только раза два
его и видели. Он уже с полгода, пес такой, глаз не кажет. Эх, мужики,
подлецы! - И вдруг, искоса взглянув на Андрея, спохватывается:
- Конечно, мужик - он разный. Ну, а этот - плохой мужичонка.
Безответственный. Погулял и бросил.
- То есть как это бросил? - спрашивает Андрей.
- Обыкновенно. Как бросают? Походил, походил и бросил.
- А ребенок как же? - спрашивает Андрей.
- Да что ж ребенок? Главное - мать. А мать всегда при ребенке.


***

- Почему же главное - мать? - тупо спрашивает Андрей.
- А вот так, обыкновенно. Ты носил? Может, это ты рожаешь? Кричишь,
стонешь? Может, это ты будешь кормить? Вот то-то. Ты, милок, на скамеечке
прохлаждаешься, а она... Вот оно какое дело, милок.