"Фрида Абрамовна Вигдорова. Семейное счастье " - читать интересную книгу автора

- Ну что? - говорил, открывая дверь, Сашин отец (кажется, он ему
тесть). - Поглядываешь в окошко? Гляди, гляди! Тоже дело - не хуже других.
- Константин Артемьевич, - сухо отвечал Андрей. - Я не могу заниматься
при электричестве. Я ловлю остатки дневного света.
- Лови, лови! - говорил тесть и хлопал дверью. Он не любил лукавства.
Завидев Сашу, Андрей выбегал на улицу без шинели, рискуя, что его
заберут в комендатуру. Двор был скользкий: гололедица. Он бежал ей
навстречу, сердитый и растрепанный.
Почему он сердился? По многим причинам. Она должна беречь ребенка. Это
раз. Второе: если б она уходила по делу, по серьезному делу, он бы слова не
сказал. Но она бегала по каким-то пустякам, - да, теперь это казалось ему
пустяками: навещала подругу, шла в гости - к своей прежней учительнице или
к старой тетке на другой конец города.
- Сколько у тебя знакомых? Оля, Коля, Воля, Толя, - спрашивал он со
злостью. - Ты не смеешь, не смеешь - и все, - говорил он ей, когда они
поднимались по лестнице. - Я боюсь, - говорил он на первом этаже.
На втором она оправдывалась. На третьем он говорил:
- Всех разгоню к чертям.
На четвертом у дверей они целовались, и возмущенный Константин
Артемьевич, открывая им дверь, говорил:


***

- Кто тебя воспитывал, Саша? Это просто неприлично - целоваться на
лестнице.
По вечерам Андрей и Саша придумывали имя своему будущему сыну.
- Борис! - говорила Саша.
- Борис? Через мой труп! Ты думаешь, я не понимаю, почему ты хочешь
назвать его Борисом?
- Ничего подобного! - отвечала она.
- Ага! Однако поняла, о чем идет речь! - ликовал он, поймав ее на
слове. - Но я ведь тебе рассказывала: я была влюблена в Колю Лямина, в
Козловского и еще в Толю Кириллова. Никакого Бориса ее было.
Помолчав, она робко говорила:
- А если девочка?
- О девочке и не заикайся!
- Ты нас вытолкаешь на улицу? - с любопытством спрашивала Саша.
- Ты сама не понимаешь, что говоришь! - уже громко возражал Андрей.
- Мать спит! - открывая дверь без стука и тоже очень громко говорил
Константин Артемьевич.
- Я не сплю! - откликалась из соседней комнаты теща. - Но все устали,
давайте спать!
Оттуда же, из-за двери, раздавалось фырканье, это фыркал Леша. Ему
было тринадцать. У него были свои понятия о том, что такое любовь. Вообще
говоря, он считал, что любви нет, но уж если, допустим, она есть, то это,
конечно, не ночные вопли о том, как назвать какого-то младенца, который и
на свет-то еще не родился.
Это была многолюдная семья. Кроме отца, матери и брата, у Саши были
три тетки и сколько-то дядьев. Андрей никак не мог усвоить, сколько и чем