"Фрида Абрамовна Вигдорова. Любимая улица " - читать интересную книгу автора

доброжелательно. И с любопытством. И с уважением. Да, они уважали его за
то, что он был такой дисциплинированный, вежливый и никогда не грубил
учителям.
- ...Все эти качества помогли ему стать настоящим воином. Сейчас он
расскажет вам о своих фронтовых подвигах и фронтовых буднях, - промолвила
Зинаида Петровна и повернула к Леше лицо, которое старалось быть
приветливым.
Леша снова взглянул на детей.
Если бы среди них сидел хоть один мальчишка. Какой-нибудь веснушчатый,
курносый Петька. Какой-нибудь Ленька с серыми любопытными глазами. Ну,
пусть бы он уж не так хорошо соблюдал режим дня и был бы не такой
чистенький и аккуратный, как все эти девочки в синих платьицах и черных
фартуках. Леша вдруг понял, что попросту боится их. Тогда он снова
посмотрел на Аню - ее глаза сияли ему навстречу: как она гордилась им! Как
любила его! Нет, он не подкачает. Он сейчас расскажет что-нибудь такое...
Но что же им будет интересно? Как у него разбило над Херсонесом правый
мотор? Как он погубил казенный парашют, побежав вслед за колесным мастером
на площадь, где давали водку?
И вдруг он рассказал им, как ночевал однажды в селе, которое
только-только отбили у немцев. Колхозники возвращались домой из леса, из
землянок, где жили около полугода, спасаясь от немцев. И вот, проснувшись,
Леша увидел, что у его кровати стоит девочка лет двух. Она была одета в
какое-то тряпье, ноги босые, хотя была уже глубокая осень. Волосы у девочки
космами свисали на глаза - ее давно не стригли, в доме не было ножниц. В
доме не было ничего - ни еды, ни белья, ни одежды, ни мыла...
- ...А мать у девочки лежала больная, - рассказывал Леша, - она в
землянке схватила лихорадку, и ее принесли домой почти без памяти и
положили на печку. А девчонка - холодная, голодная, грязная. И мы с
товарищем с моим, Сережей, вскипятили воды, посадили девчонку в корыто и
вымыли. Потом закутали в шинель и стали думать, как бы ее приодеть. А
Сережа на гражданке был сапожником. Он взял мою меховую рукавицу и скроил
девочке башмачки. Руки у меня видите какие большие? - Леша растопырил
руки. - Как лопаты! А у девочки ножки вот такие, ну прямо как у куклы.
Потом из Сережиной фуфайки мы смастерили ей платье и даже кушачком
подвязали. И потом решили ее постричь. У нее глазки голубые, как незабудки,
хорошие такие глазки, их за волосами и не видно. Но как постричь ее ровно,
красиво? Мы ведь никогда этому делу не учились. И вот, послушайте, как мы
сообразили: я взял горшок, небольшой, глиняный, ну, обыкновенный горшок, в
котором варят картошку, кашу, молоко кипятят, и надел девочке на голову - и
постриг по краешку ровно-ровно! В кружок постриг!
Леша смотрел на девчонок, и эти аккуратные первоклассницы больше не
пугали его - они слушали и смеялись, и он готов был рассказывать им еще и
еще. Он взглянул на учительницу, ожидая поощрения и похвалы, и словно
кто-то остановил его на бегу. Поджав губы, Зинаида Петровна смотрела на
него недоуменно и строго. Леша пробормотал:
- Ну вот, такое было дело, - и умолк.
- Мы поблагодарим товарища летчика, - сказала Зинаида Петровна.
- Он штурман, - сказала Аня.
- Мы поблагодарим товарища фронтовика, - повысив голос, очень
внушительно произнесла Зинаида Петровна, - и займемся устным счетом!