"Гарм Видар. Ангел в аду" - читать интересную книгу автора

минимум его уничтожить (точнее уничтожить плоть, что тоже может оказаться
недостаточным, особенно если верить всей этой белиберде о переселении душ).
Вопрос же о безумии спорен изначально. Так как зиждется на нефункциональных
точках отсчета - морально-этических, которые в принципе нестабильны и
теоретически в разное время могут быть либо диаметрально противоположными, либо
и вовсе амбивалентными. Так что безумие - это всего лишь нетрадиционная для
данного исторического момента форма функционирования разума. Естественно, если
не брать в учет те формы безумия, когда разум просто исчезает и больной ведет
либо животный либо растительный образ жизни.
Собственные построения меня заметно успокаивают и уже совершенно
индеферентно я начинаю воспринимать тот факт, что я снова:
а) голый
б) на мраморном столе
в) в прозекторской.

Проходная пешка вновь выходит на исходную позицию.
Начать жизнь с начала, хорошо это или плохо?

Я сполз со стола и привычно начал с обхода. На соседнем столе лежала Лилит,
нагая и прекрасная. Картину портили лишь два едва заметных шрамика на шее, по
форме очень похожих на следы зубов.
Был здесь и Тед Вернер, он вольготно расположился на своем неудобном ложе,
но даже сейчас с его уст не сходила ироничная ухмылка.
Но на этот раз отсутствола драгоценная персона моего непосредственного шефа,
а так же я не обнаружил милого моему сердцу "бычка-производителя", у которого я
периодически ранее что-нибудь да одалживал: то пистолет, то штаны.
До сих пор не понимаю, почему все происходящее я воспринимал и воспринимаю
как должное. Почему захвативший меня абсурд так органично вошел в мою жизнь.
Точнее она сама неразрывно слилась с абсурдом, стала им (а по некоторым
параметрам похоже и переплюнула!).
Я равнодушно содрал с Теда Вернера покрывало и тщательно задрапировался.
Меня отнюдь не прельщало, чтобы какой-нибудь слюнявый пес впал в неминуемый
соблазн попробовать на зуб особо апетиные части моего многострадального тела.

Участок лабиринта, ведущий к лифту я прошел играючи. Сказывался опыт.
Следующий этаж, с разноцветными стенами, тоже оказался не таким уж сложным. Как
только до меня начал доноситься нарастающий шум песьей погони, я ускорил шаг и
почти интуитивно вышел к дверям лифта.
Сквозь стремительно суживающуюся щель закрывающихся дверных створок, я еще
успел увидеть авангард страшной стаи, мчащейся по моим следам.
Двери закрылись, лифт мягко двинулся, два-три глухих удара, донесшихся
снаружи, возвестили о том, что разъяренные псы отнюдь не бесплотная иллюзия.
Хотя я не мог бы сказать, что сей факт вносит хотя бы толику ясности в общую
картину.
Ч посмотрел на себя в зеркало занимавшее почти полностью одну из стен лифта
и невольно расхохотался. Уж больно нелеп был отражавшийся в нем человек:
всклокоченный босой, завернутый в какую-то нелепую тогу, с искрой безумия в
глазах. Я хохотал до тех пор, пока у меня не выступили слезы и обессиленный я не
сполз на пол.
Это меня и спасло.